Не успеваю и глазом моргнуть, как мужчины покидают столовую, продолжая что-то обсуждать, а у меня создается неловкое чувство, что они сбежали из-за меня. Мну пальцами подол своего платья и поворачиваюсь к Максу:
— Что-то не так?
— Все нормально, просто мы не вовремя. Как всегда, — успокаивающе проводит он кончиками пальцев по моему плечу и садится рядом. — Эй, Розали, меня в этом доме накормят или я умру с голоду? Ауч…!
Неожиданно Макс получает смачный подзатыльник, а затем женские пальцы взъерошивают ему волосы.
— Как же я рада тебя снова видеть, прохвост! — смеется она и придвигает тележку с кастрюлями ближе к столу. — И тем более не в одиночестве, а с такой милой девочкой!
Ее непринужденный тон и отношение к Майеру дают мне понять, что женщина не просто прислуга. Домоправительница, может быть… Ну, она определенно далека от образа Фрекен Бок. Рыжие волосы с пробивающейся проседью у корней, натруженные руки, но с маникюром, в целом весьма фигуристая особа, лет эдак пятидесяти.
________________
*- Ist Sie mindestens achtzehn? — Ей хотя бы есть восемнадцать?
— Sie ist zwanzig Jahre alt, Dad. Du kannst mir nicht über das Alter deiner zukünftigen Frau sprechen. — Ей двадцать лет, папа. Не тебе говорить мне о возрасте будущей жены.
— Так как тебя зовут? — садится рядом и, оперев голову на свои сложенные в замок руки, спрашивает женщина. К слову, она говорит совершенно без акцента.
— Ия, — отвечаю я, слегка улыбнувшись. Сжимаю в руке столовую ложку и чувствую как начинает урчать в животе от дурманящего запаха мясного супа в моей тарелке. Как-то не особо с этой нервотрепкой заметила, что безумно проголодалась.
— Ах, нежная фиалка, иначе и не сказать! — смеется женщина. — Я, кстати, Розалинда, но можно просто Розали или Роза, как тебе угодно. Экономка этих вечно занятых оболтусов! А еще прачка, кухарка, медсестра, хороший друг и собеседник, когда приспичит, — сидящий рядом со мной Макс тихо усмехается. — Ох, до чего же ты хороша! Совсем не ровня для этого засранца, понятия не имею, что ты в нем нашла. Запомни, девочка моя, если он тебя обидит или предаст, — Розали указывает пальцем на неприметную дверь сбоку от столовой, завешенную плотной шторой, — два контрольных стука в эту дверь и я оторву к чертям собачьим его бубенцы!
Давлюсь смехом и даже Майер в открытую ржет в голос.
— Ах, тебе смешно, да? Я знаю какой пакостью ты можешь быть, Майер младший! — строго произносит Роза, но ее глаза сияют добротой и нежностью. — Ешь, не стесняйся, пока не остыло! Или ты соблюдаешь какую-то диету?