Нет, на душе у меня от этого не становится легче, а наоборот пуще прежнего хочется плакать, исчезнуть с лица планеты. Как же не хватает прибора, который бы поворачивал время вспять… Я бы сейчас с удовольствием его крутанула.
— Не способен? — приподнимает брови и сжимает челюсти Макс. — Мне просто интересно… Ты правда так считаешь?
Мои губы дрожат и, кажется, я исчерпала свой воинственный запас. Отвожу взгляд и Майер горько усмехается, пятится к двери.
— Не способен, так не способен, прекрасно, — с обидой говорит он. — Я же полено бесчувственное.
С громким хлопком двери Максимилиан покидает кабинет.
Очень мужской поступок, хлопнуть дверью и уйти.
На душе становится еще паршивее, чем было раньше. Что мне теперь делать? Наверное, все же спуститься и поговорить с родителями, но что конкретно говорить — я не знаю.
Как я ненавижу лжецов и вот превращаюсь в одну из них.
Выхожу из кабинета и осматриваюсь по сторонам — Максимилиана нигде нет, что и следовало ожидать. Где он, как я должна расценивать его уход — понятия не имею. Иду в нашу комнату и сразу в ванную, чтобы привести себя в божеский вид. Покрасневшие от слез глаза я не спрячу, но вот размазанный макияж исправлю.
Мама, да, я соврала, но все получилось как-то само собой и вот я здесь…
Нет, не то!
Мама, папа, я очень виновата, что соврала вам, все куда более запутанно, чем вам кажется на первый взгляд…
К черту! Отбрасываю полотенце в сторону и упираюсь ладонями на раковину. Нельзя отрепетировать то, что ты не знаешь каким образом обернется.
Смотрю на себя в огромное зеркало и прогоняю слезы прочь. Слишком много эмоций, слишком много нового на меня обрушилось. Мне бы только сил, чтобы пережить сегодняшний день и остаться в здравом уме.
Еще этот поцелуй не идет из головы, ни с того ни с сего, выбивший меня из равновесия… Непроизвольно тянусь к губам и прикасаюсь кончиками пальцев, до сих пор ощущаю тот миг и прокручиваю его в голове. Казалось, что было в этом поцелуе что-то настоящее, не наигранное… Прислушиваюсь к себе и понимаю, что эти воспоминания кружат голову, а вот в хорошем смысле или в плохом…?
Качаю головой, избавляюсь от этого нахлынувшего наваждения. Макс эгоистичный засранец, я не могу считать секундный поцелуй с ним чем-то особенным или значимым.
Выхожу из комнаты и собираюсь спуститься в холл. Даже если не найду там Майера — я в одиночестве доведу начатое нами вранье до конца.
— Ия, дорогая, — вздрагиваю, когда слышу голос мамы в конце коридора, — может быть ты все же объяснишь что происходит?!
Сердце тут же пускается вскачь. Радует лишь то, что мама поднялась сюда одна, без отца. Двойного давления я бы просто не вынесла.