– Одна, что ль?
– А тебе мало? – вскипела Камилла. – Открывай, говорю! Что там у тебя?
Дверь опасливо приоткрылась – ровно настолько, чтобы Камилла с трудом протиснулась внутрь, втянув живот вместе с недоеденным ужином. И замерла на пороге.
– Няня… – в ужасе выдохнула дочь Рыжего барона. – Ты что творишь?
– Я-то? – обмахиваясь заслонкой от камина, уточнила Софур. – Я бдю, ллейна Камилла! Живота не жалеючи, за вами, Эйросскими ллеями, приглядываю. А вобла эта сушёная мне сразу не понравилась!
Камилла не двинулась с места, безмолвно глядя на связанную бельевыми верёвками мэму Мартину. Старшая горничная сидела прямо на полу, на сбившемся ковре, а запыхавшаяся и потная мэма Софур глядела на соперницу с ликованием победительницы.
– Что, змея? – бесцеремонно ткнула распорядительницу Софур, получив в ответ лишь умоляющее мычание: нянька завязала бедолаге рот, соорудив кляп из носовых платков. – Не удался коварный план? У-у, ведьма! Я таких, как ты, хорошо знаю… Жрёшь и не толстеешь – как есть ведьма!
– Няня, – слабым голосом позвала Камилла, – или ты объясняешь, что здесь происходит, или…
– Что? – вскинулась Софур. – Отпустишь ту, которая деда твоего потравила?
Камилла побледнела. Не оборачиваясь, заперла двери за спиной, зябко повела плечами.
– Подробнее, – устало попросила наследница Эйросского замка.
– Я щас тебе кляп выну, – предупредила мэма Софур поверженную Мартину, – а ты и повторишь, чего мне только что говорила.
Мартина торопливо закивала, с ужасом глядя на островитянку. Даже не закричала, когда Софур и впрямь вытащила кляп, присев на топчан сразу за её спиной.
– Всё расскажу, – хрипло выдохнула старшая горничная. Всхлипнула. – Только жабу эту уберите!
Камилла потёрла занывшие виски.
– Кто б говорил, пиявка недостойная, – скривилась Софур. – Пиявка, потому как к деду твоему присосалась, – веско пояснила нянька, обращаясь уже к воспитаннице. – А недостойная, потому как честной платы ей вдруг стало мало, видите ли! Это как если б я на Рыжего барона заглядывалась! Тьфу, срамота...
– Да объясни ты толком, няня! – не выдержала Камилла, проходя в спальню.
– И объясню, – изволила Софур. – Я за этой гадюкой с первого дня наблюдаю. То она, значит, моему пэру Нильсу глазки строит да против меня гадости говорит, то под дверьми уши развешивает, а то и трётся постоянно у покоев ллея Тадеуша и ллея Корнелиуса. Вертихвостка! – сурово припечатала нянька, с презрением глядя на старшую горничную.
– Неправда, – всхлипнула мэма Мартина. – Не нужен мне ллей Корнелиус! Да и пэр Нильс не нужен!