Когда выехали из спящего и сияющего тёплыми огнями Фэйерхолда, Камилла заскучала, но честно пыталась хоть чем-то себя занять. Достала амулет, чёрный и неприятный, ещё и склизкий даже через тряпицу. Впитавший магию четырёх стихий, камень и впрямь казался живым – даже в темноте. Налюбовавшись на то, за чем охотились все маги мира, Камилла аккуратно завернула его обратно в тряпицу, спрятала поглубже в сумочку и удобно свернулась на мягкой скамье.
Рассвет они встречали в Очаге, сделав лишь единственную короткую остановку у таверны. Камилла воспользовалась случаем, чтобы сбегать по нужде, стараясь не привлекать повышенного внимания, наспех проглотила горячее питьё и грубоватые булки на завтрак, уже заказанные ллеем Блаунтом – и выскочила наружу. Время поджимало.
Они почти не говорили – паладина явно что-то тревожило. Он то и дело вглядывался в горизонт, когда они выехали из Очага, и тёпло-карие глаза холодели и светлели до небесной голубизны. В такие моменты Камилла его почти не узнавала, и женское чутьё призывало молчать и не отвлекать.
Лёгкая карета ехала быстро, так что знакомую деревню они миновали сразу после полудня и вскоре подъехали к пограничной веже.
– Что тут происходит? – услышала Камилла голос мэма Гирра.
Кучер спрыгнул наземь и распахнул дверцу кареты:
– Кажись, приехали, светлейшая, – просветил он. – Дальше пути нет.
– Как это – нет? – удивилась Камилла. – Мы же сюда этой же дорогой ехали!
Ллей Патрик и мэм Гирр отошли к начальнику вежи, так что, приняв руку Тэрна, Камилла сошла вниз и поспешила к ним же. При её появлении усатый начальник страдальчески поморщился, вспомнив последнюю встречу, и натянул на уставшее лицо вымученную приветливость.
– А-а, светлейшая, – неуклюже поклонился он. – Что же, приехали вы. Дальше только ждать, пока эта пакость пройдёт. Даже по окружному пути не проехать – всё затопило.
– Это как? – не поняла Камилла.
Вместо долгих пояснений тот лишь махнул рукой на стену, и Камилла решительно направилась, куда послали. Непредвиденная остановка нервировала, так что по деревянной лестнице она взобралась, пыхтя не столько от усилий, сколько от возмущения. И замерла.
Тоненькая речка, отделявшая владения Эйросских ллеев от Рэдклиффских земель, и делившая королевство Айрон на юг и север, разлилась так, что подобралась почти вплотную к воротам. Плескались, бились глубокие воды, уносило злое течение вырванные с корнем деревья да опавшую листву. От серой глади тянуло неприятным холодом. А ещё – словно чудилось нечто в оживших водах…
– Водица с горечью, – просветил начальник вежи снизу, – лошади напились, так все передохли.