И добавила бездумно, рассеянно:
– Ты ведь себе не принадлежишь…
Патрик не отозвался, молча разглядывая враз погрустневшую Камиллу. Протянул руку, касаясь её щеки. Пальцы, уже потеплевшие, живые, легко погладили линию подбородка, поднялись к щеке.
– Даже если я уйду из ордена, – совсем тихо проронил Блаунт, – что я предложу тебе? Ллей Корнелиус не солгал – я проиграл родовое имение… в игру в кости. Это большая глупость с моей стороны, и я о ней уже упоминал…
– Ты не похож на азартного человека, ллей Патрик, – не сводя глаз с паладина, вдруг заметила Камилла. – Я много игроков повидала. В таверне, где работали племянники мэмы Софур. У них глаза мутные и страшные. Если бы ты даже и переболел игрой, то должен был бы хоть чем-то её заменить. Иные в выпивку ударялись, другие плетением корзин занимались. Что угодно, чтобы только забить дикую страсть. А в тебе нет ни больных, ни иных дурных наклонностей. Отец Небесный наградил острым зрением: я вижу. Иногда даже больше, чем говорю вслух, – помолчав, добавила наследница рода огня. – Так что же случилось на самом деле, ллей Патрик?
Паладин её не поправил. Только пальцы снова похолодели, и губы поджались в бледную полосу.
– Я расскажу, – выдавил через силу Патрик. – И ты вправе пользоваться этим знанием по своему усмотрению. Ты, Камилла Эйросская, поймёшь – я знаю. Сколько мудрости в столь юном возрасте… Верно, и тебе есть, что вспомнить… чем не гордиться… и что хотелось бы забыть…
Камилла лишь мысленно усмехнулась: с чего бы начать? Рыжие Острова не то место, где можно жить честно, благочестиво или же утончённо. Драки, кражи, сомнительные поручения – со всем этим дети в родном поселении знакомились с младенчества, и она исключением не стала. Позже – продажная любовь, пьяные гульбища, убийства и грабежи. Лишь благодаря репутации Рыжего барона, которого обходили стороной даже самые буйные, их семью не трогали. А уж после того, как Камилла осиротела окончательно, в ход пошли собственные руки, грязные ругательства, воровство, мошенничество да подлые методы, каким щедро обучали Рыжие Острова в целом и мэм Фаиль в частности. Не скатиться в скотскую жизнь помог лишь спившийся духовник, к которому Камилла исправно ходила раз в седмицу – обучаться грамоте да духовным премудростям.
Так себе начало благородного пути.
– Корнелиус был прав, – тем временем тяжело говорил ллей Блаунт. – Моя семья не отличалась ни смелостью, ни отвагой. Тёмный дар берегли от чужих глаз и языков, тем самым отрезая себе всякое знание о том, какими способностями обладают.