– Даже если придётся вам пойти против дяди? – уточнила дочь Рыжего барона.
– Ради вас – я готов, – заверил Ленар, прижимая её ещё теснее.
– Вряд ли ради меня, – вздохнула Камилла. – Но трон в придачу – это недурно, а?
– Подумайте, – усмехнулся жених Одетты, разворачивая её в танце.
Кажется, он должен был её поймать, чтобы завершить движение – по крайней мере, так поступили в остальных парах. Ленар же отступил на шаг, отчего Камилла потеряла равновесие – да и рухнула бы на пол, если бы тот вдруг не дрогнул, приподнимаясь бугорком. Нога нашла недостающую опору, и позорного падения удалось избежать.
Король Родрег улыбнулся.
– А я думала, я плохо танцую, – устало проронила Камилла, останавливаясь. Музыка ещё звучала, пары завершали круг, и на них поглядывали с неизменным шушуканьем. – Оказывается, благородный Ленар, вас танцам тоже не учили.
– Я провожу, если желаете прервать танец, – с усмешкой склонился племянник Салавата.
Они вышли из круга, и Камилла поискала взглядом ллейну Бианку. Та ещё танцевала, как и Одетта, и дочь Золтана Эйросского присела в ближайшее кресло, по примеру соседствующих ллейн доставая веер. Обмахиваться так же чинно, почти не шевеля кистью, у неё не получалось, да и себ с ним. Зато вроде как при деле.
– За столом вы высказывались довольно решительно, светлая ллейна, – обратилась к ней соседка, пожилая ллейна в дорогих камнях, – кто учил вас риторике?
– Вы забываете, что ллейна Камилла жила на Островах, – елейно ухмыльнулась ллейна Рогнеда. Бедняжку никто не пригласил на танец, и сплетни оказались не худшим утешением. – Не будьте строги к её образованию.
– В высшей степени удивительно, – покачала головой старушка.
– Но ведь светлая ллейна – благородной крови, – вступился кто-то из ллейн из дальнего ряда кресел, – мы должны подчиниться закону…
Мнения Камиллы больше никто не спрашивал: развязалась горячая светская беседа, в которой объекту обсуждения слову не давали. Камилла слушала, вначале удивляясь, потом злясь, затем успокаиваясь и наконец вовсе расслабляясь. Батюшка, помнится, говорил, что, если человеку долго не давать возразить, он забудет все свои доводы, и врежет молча, и оказался абсолютно прав. Ничего другого Камилле сейчас не хотелось, а сдерживала тяжёлую руку лишь мысль о дивных перчатках, которые непременно порвутся.
Музыка оборвалась, и к креслам приблизились ллейна Бианка и Одетта. Перекинувшись вежливыми фразами с прочими благородными ллейнами, Бианка обратилась к ней:
– Не пора ли в дамскую комнату, светлейшая ллейна? Составьте нам компанию.