– ТИ, бИлять, нормальная???!!!– заревел он мне прямо в лицо.
Я только ошалело хлопнула ресницами, размыкая губы. В голове совсем не вовремя пронеслось, что его рот очень близко к моему, и его тяжесть мне приятна…Нервные окончания посылали в мозг совершенно однозначные чувственные импульсы, до ужаса не сочетающиеся с перекошенным от бешенства лицом Сатоева.
– Какого хера расселась?! – продолжал в упоении брызгать слюной разошедшийся Хабиб, – НИ учили чИто ли, что нИльзя! НИльзя на склоне сидеть- пиздеть! Жить надоело?! ЛИжница, бИлять!!!Учит она тут! Самоубиваться, бИлять, учит! Вон научила!!!
Он мотнул головой в сторону подвывающего Виктора.
– СИпасибо, чИто живой!!!ЧИто???
Он хлопнул правой ладонью по снегу у самого моего уха, оглушая и поднимая в воздух ворох белой ледяной пыли.
– ЧИто молчишь? Наулыбалась сопляку этому?!
Осознание того, что именно Хабиб мне говорит и каким тоном, приходило медленно. На меня так давно никто не орал! И ещё эндорфины эти, гуляющие в крови…От того, что я прекрасно понимала, какая опасность мне только что грозила, и от того, что, несмотря ни на что, находиться так близко от Хабиба было будоражаще приятно.
Осознание приходило медленно, но все-таки пришло.
– Ты офигел?! – я толкнула Сатоева в грудь в бесплотной попытке с себя скинуть, – Ты кто такой вообще, чтобы со мной так разговаривать??!! Мне так точно никто! Отвали от меня!
– ТИ-ы-ы…– кажется, у Хабиба даже глаз дернулся.
Он навис еще ближе, оставляя на коже влажные ожоги своим горячим дыханием. Пряный мужской запах перебил морозную свежесть горного воздуха, оккупируя легкие. Давление грузного тела на мою грудную клетку стало еще ощутимей, мешая вбирать кислород. Я потерялась совершенно. Так близко я еще никогда ни с кем не ссорилась. Ощущение одежды на теле вдруг стало почти болезненным.
Я бы поспорила еще…БЕЗ неё…
Я и видела в глубине бездонных зрачков напротив тоже самое. Как меняется его настроение, как взгляд подергивается мутной дымкой, черты лица словно становятся жестче от напряжения, и тело в утроенных дозах начинает вырабатывать удушающий чувственный жар. Я…
– Молодые люди, вы как? Жалобы есть? Нигде не болит? Куда пришелся удар?
Дружелюбный озабоченный голос подбежавшей дежурной медсестры вклинился между нами, словно разрубающий топор. Так головокружительно резко, что меня слегка замутило. Хабиб тут же сел рядом, освобождая меня от тяжести своего тела. В легкие пробрался морозный отрезвляющий воздух. И кожа стала гусиной от побежавших зябких мурашек. Я неловко села на склоне вслед за ним. Только сейчас почувствовала, что снег на мне повсюду, и от него дико мокро и холодно. На лице, под шлемом, комбинезоном, в ботинках. Поежилась, обнимая себя за плечи, и завертела головой, намеренно избегая взглядом мощную фигуру сидящего рядом Хабиба.