Прислоняюсь к холодной стенке лифта и с трудом сдерживаю слезы. Обнимаю себя руками, понимая, что все уже потеряно. Мне не найти столько денег, сколько требуется на операцию сердца для папы.
Как бы я ни противилась встрече с Тимуром. Но он последняя, единственная моя надежда.
Придется затолкать подальше совесть, наплевав на чувство собственного достоинства.
Превратиться в живую игрушку для богатого бизнесмена. Заплатив очень высокую цену.
Лифт останавливается. Выхожу из кабины. Двигаюсь как робот по красно-черному ковру, пытаясь избавиться от чувств. Так будет легче все вынести.
Дверь пятьсот девятого номера как врата в ад. Она словно объята дьявольским огнем, за ней как будто слышится злобный смех. Крики невинных душ, которых мучают, пытают самым изощренным способом.
Господи, Алиса, ты пересмотрела фильмы ужасов. Все будет хорошо! Ты справишься!
Вдох…
Выдох…
Открываю дверь «темницы» и прохожу внутрь. Сердце замирает. Ком в горле застревает. В ушах шумит, а голова раскалывается от жуткой боли.
— Знал, что ты придешь, милая Алиса, — голос Люцифера раздается в темноте гостиной. — Проходи. Располагайся. Я хочу получше разглядеть свою игрушку.
Алиса
Он и, правда, как сам Люцифер. Повелитель подземного царства.
Сидит на кожаном диване, расставив ноги и ехидно усмехается.
В одной руке стакан с виски. В другой — тлеющая сигарета. Голубые глаза горят откровенной похотью. Вверх белоснежно белой рубашки расстегнут. Рукава закатаны.
Расслаблен, сдержан.
Хотя это явно лишь ширма.
Тимур, как хищник. Опасный, беспощадный. Готовый наброситься в любую минуту, сделай я неправильный шаг.
— Вижу, моя новая игрушка как следует подготовилась, — Тимур рассматривает меня с ног до головы. — Похвально, моя милая.
Стою как вкопанная, не в силах пошевелиться.
Ощущаю себя, как рабыня на невольничьем рынке, которую потенциальный покупатель похотливо разглядывает. Противно и гадко становится.
Ком в горле застревает. С трудом сдерживаю слезы. Пытаюсь не думать о том, что меня ждет. Нужно отключить разум. Расслабиться.
Глубокий вздох. Успокаиваюсь. Настраиваюсь на…
— Раздевайся! — приказывает. Грозно. Без права голоса.
— Тимур, послушай…
— Ты для чего сюда пришла? — вопросительно приподнимает правую бровь вверх. — Вести задушенные разговоры? Или отцу своему помочь? — тушит сигарету в пепельнице. Стакан ставит на журнальный столик. — Снимай платье. Иначе я разорву его на тебе. Домой ты отсюда пойдешь голая, моя дорогая Алиса.
Дрожу, как при лихорадке. Снимаю сумочку, положив ее на кресло.
Пытаюсь молнию расстегнуть. Ничего не выходит. Руки трясутся, не слушаются.