– Да как ты не поймешь, что я не против проекта! Я против того, что ты дал мое согласие, не спросив меня! Я имею право голоса, мое мнение должно иметь вес! Понимаешь?
– Речь идет об успехе холдинга, а ты говоришь о каких-то философских вещах…
Мы не понимали друг друга, и сейчас будто бы были с разных планет.
Я не могла сказать ничего, потому что к глазам подступали слезы, когда я понимала, что все изменилось и никогда не станет прежним.
Раньше нам не приходилось искать общий язык, потому что мы понимали друг друга с полуслова. Были равноправными партнерами в бизнесе, принимали важные решения за совместными ужинами. А сейчас?
Мы начали говорить на разных языках. Вот только кто сменил язык? Борис со своей влюбленностью или я с ощутимой обидой за разрушенную семью?
– Ты изменилась, – как будто ответил на мой незаданный вопрос мужчина. – Раньше ты с холодным умом смотрела на вещи, могла принимать взвешенные и логичные решения, которые отделяла от личной жизни. Что с тобой стало? Противишься заключению договора только потому что тебя не посадили за круглый стол и не дали подписать бумаги первой. Заигрываешь с нашим главным конкурентом, который может быть опасен, лишь бы задеть меня.
– Задеть тебя? – я прыснула от смеха. – Все не так, Борис. Мы смотрим на ситуацию с разных углов. Может быть, развод все изменит? Если нет, мне придется продать свои акции и сменить холдинг.
– Не мешай личное и работу. Ты умеешь это делать.
Я отрицательно покачала головой и не стала больше ничего отвечать. Мне просто нечего было говорить, потому что все разговоры в последнее время заходили в тупик.
Борис тоже потерял интерес переубеждать меня в очевидных для него вещах. Возможно, он понимал, что в этом нет смысла, потому что рано или поздно мы разведемся и, скорее всего, вместе с этим закончим сотрудничество.
– Отец хочет, чтобы мама вернулась домой, – невпопад произнес мужчина.
– Я не держу ее. Если Галина Яковлевна захочет, она всегда может уехать. Но если ей необходимо пожить где-то, я не откажу.
– Оль, послушай, – Борис попытался взять меня за руку, но я предусмотрительно отошла в сторону и одним холодным взглядом дала понять, что не нужно касаться меня руками, которые еще недавно обнимали другую женщину. – Я могу понять, что ты сейчас обижена, и мама тоже. Но прошу тебя не накручивать ее и не настраивать против отца.
– Ты вообще в своем уме? – я растерянно смотрела на человека, который говорил откровенные гадости мне в лицо, и не понимала, просто не понимала, что случилось с нами, а главное в какой момент.