— Да, — уверенно отвечаю я и сам этому удивляюсь. — И я готов сделать невозможное, чтобы оно было счастливым.
— Будь со мной рядом, пожалуйста. Не оставляй меня, — заглядывая мне в глаза, шепчет Тома. И ее голос дрожит, будто она плачет, хотя слез я не вижу. — Я умру без тебя, понимаешь?
— Не оставлю, — беря ее руку и поднося к губам, обещаю я.
И меня накрывает боль. Она звучит в каждой клетке моего тела и даже кажется, за его пределами. Все вокруг наполнено ей. Не могу сделать вдох, не могу шевельнуться. Тело не хочет подчиняться мне. Все, чего я могу сейчас желать, чтобы это прекратилось. Неважно как, только бы отпустило из этих тисков физического ада и безысходности. Я даже пытаюсь молиться, но то ли не могу связать двух слов, то ли Бог слишком занят, чтобы услышать. Кто-то суетится вокруг меня, слышу лязганье железа, тревожные голоса. Меня постепенно отпускает, и я снова проваливаюсь в темноту. На этот раз без сновидений.
Сознание возвращается внезапно. Прихожу в себя от того, что холодно. Меня знобит, и я дрожу. Боль все еще гложет, но она тупая и на нее можно забить, переключив внимание на что-то другое. Открываю глаза, оглядываюсь по сторонам. Я подключен к аппаратам, а замерз, потому что лежу в реанимации и на мне нет одежды. Значит, жив. Это понимание приносит радость и умиротворение. Но только на пару минут. Страх за Тамару и что это чудовище по имени Вадим, может с ней что-то сделать, пока я тут прохлаждаюсь, заставляют меня попытаться подняться с постели. Тут же срабатывают какие-то датчики и вбегают две медсестры. Они не дают мне выполнить мой замысел. Укладывают обратно. Делают какой-то укол, и я засыпаю.
Последующие два дня я плохо помню. Я то провалился в забытье, то меня выбрасывало в реальность. Едва я открывал глаза, как у меня пробуждалась сильнейшая паника, заставляющая сердце выскакивать из груди. Вокруг меня тут же начинали суетиться медсестры, а мне хотелось одного — вернутся обратно в темноту. В состояние безмятежности и покоя. И вселенная по-дружески делая одолжение, выключала мое сознание.
На третьи сутки мне становится лучше. Боль в груди все еще сильная, ни вдохнуть нормально, не выдохнуть. А еще очень болит горло. Но от осознания, что остался жив, будучи на волосок от гибели, делают все эти неудобства незначительными. Мои мысли сейчас занимает Тамара. Все ли с ней в порядке? Удалось ли полиции задержать Вадима? Все это заставляет меня тревожно ерзать по постели. Хочу позвонить Томе, но у меня нет с собой телефона.
Наконец меня переводят в обычную палату. Это событие меня очень радует. Первым, кто приходит меня навестить, оказывается Альберто. Он выглядит несколько встревоженным и удрученным. Берет стул садится рядом с моей кроватью. Обмениваемся с ним рукопожатиями. От него пахнет сигаретами и одеколоном. Вспоминаю, что давно не курил и ощущаю ноющую тоску по вкусу табака.