– Как ты думаешь, зачем он… кхм… Макс сделал это? – спрашиваю я, припарковавшись во дворе дома Игоря.
– Чтобы я не лез не в свое дело.
В темноте я не вижу, как он сейчас выглядит, хотя голос звучит несколько бодрее, чем когда мы отъезжали с кладбища, но от этого мне не легче. Во всем, что с ним случилось я виню себя и только себя.
Мы выходим из машины, Гордеев не принимает мою помощь и горделиво, вполне соответствуя своей фамилии, направляется в подъезд. Я молча иду следом и прислушиваюсь к своим ощущениям. Несмотря на то, что впервые я вошла в этот дом меньше, чем двое суток назад, мне кажется, что с того момента прошла как минимум вечность. События развиваются слишком быстро, делая мою жизнь невыносимо насыщенной, и моя психика пытается защитить себя, как может: растягивает время в моем сознании, давая мне хоть немного свыкнуться с происходящим.
Игорь заходит в свою квартиру и вместо света включает ночник – небольшого детского клоуна с горящими глазами.
– Обуй мои тапки, – бросает он, направляясь в ванную.
Я снимаю обувь, с трудом нахожу в полутьме тапки на несколько размеров больше, и иду следом за ним. Оказываюсь на пороге ванной комнаты ровно в тот момент, когда Гордеев высыпает из небольшой баночки горсть каких-то таблеток и отправляет их в рот, глотая без воды. Мне даже не хочется спрашивать, что именно он сейчас выпил. Даже это вдруг кажется неважным.
Осматриваю его лицо, с удивлением замечая, что кровь уже перестала пугающими поступательными толчками вытекать из раны на надбровной дуге. Да и отека, который я ожидала увидеть, почти нет.
Игорь перехватывает мой взгляд:
– Заживает, как на собаке, – хмыкает он.
Я рассеянно киваю, продолжая его рассматривать.
– Если тебя так пугает мой вид, можешь поколдовать с лейкопластырем, – предлагает Гордеев, протягивая мне одноразовую упаковку бактерицидного лейкопластыря.
Подхожу ближе к нему, Игорь присаживается на край ванной, чтобы мне было удобнее.
– Тебе нужно в больницу, – повторяю я.
– Свое лечение я могу доверить только тебе, – он усмехается, и это заставляет меня озвучить то, что пришло мне в голову после первого удара, прилетевшего в это лицо с вечной хулиганской ухмылочкой.
– Знаешь, возможно, я действительно погорячилась, когда обратилась к тебе. Я не хочу… не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
– Со мной уже что-то случилось, – кажется, его таблетки начали действовать, потому что его улыбка становится шире.