Я раньше не верила, что в отсутствие какого-то человека может ломать так же, как при отмене наркотиков. Когда у нас с Максом все это началось, мне было плохо, даже когда он просто уезжал на пару часов. Сейчас, когда я не видела его уже около трех недель, я просто умирала. Меня постоянно рвало. И нет, я не была беременна. Я покупала тест, и он оказался отрицательным. Меня тошнило от мыслей о Максе. Тошнило от воспоминаний, как он целует шею другой девушки, от того, что кожа горит огнем без его пальцев. А еще меня просто ужасно тошнило от себя. От того, что я не могла взять себя в руки и забыть его. От того, что порой по ночам я не сдерживалась и звонила ему, слушала гудки и хрипела в голосовое сообщение, как сильно я его люблю. От того, что украдкой ходила в его комнату и рыдала там на полу, прижимая к себе его футболки, вдыхая его аромат. Я сходила с ума и понимала это. Ничего нет хуже осознания собственного сумасшествия.
В какой-то момент я поняла, что так больше продолжаться не может. Моя боль превратилась в культ. Моя боль стала для меня божеством, которому раз за разом я платила кровавую жертву. Я платила ей собой. Когда я попросила у папы ключ от квартиры, он ничего мне не сказал. С одной стороны, я была этому благодарна. С другой же, я чувствовала себя преданной. В конце концов, это я его родная дочь, а не Макс. Почему же уезжаю я? Я не решилась сказать об этом родителю, в конце концов, я сама ему призналась в том, что стала причиной всего этого. Возможно, это был отцовский урок мне: за свои решения надо отвечать самой.
Квартира была пустой и неуютной. Но она явно была лучше нашего дома, потому что в ней не было ни единого напоминания о Максе. Именно тогда я стала читать. Именно тогда я стала осознавать, что попала на крючок зависимых отношений. Но, к сожалению, понять и справиться с этим – совершенно разные вещи. Именно тогда я решила искать в нем худшее. Мне казалось, что, если я буду убеждена в том, что Макс ужасный человек, все это пройдет, как дурной сон. Хотя я и так подозревала его в самом худшем. Разве может быть ужаснее?
Девушку, которая была в машине с Максом, оказалось не так-то просто найти. Да и как? Я не знала о ней ничего. Ни имени, ни места проживания, ни возраста, в общем, ничего. Знакомых, которые могли бы мне помочь в поиске, у меня тоже не было. Поэтому я денно и нощно листала местные группы социальных сетей в надежде на то, что смогу узнать загадочную блондинку на фотках. Но и с этим оказалось не все так просто. Оказалось, что я не так уж четко помню ее лицо. Почти в каждой девушке со светлыми волосами я видела именно ту, которая мне нужна. И ни одна из них не приближала меня к желаемому.