— Ника, нам пора! — зовет меня Алекс, и я послушно бреду к «мустангу».
Гнать придется всю ночь.
Мы вдвоем, некому оказать помощь, зато есть козырь в руках.
Я вспоминаю тоненький голосок Полины, затем фотографию на стекле. Пусть нам повезет. Сажусь на пассажирское сиденье, и мы с Алексом переглядываемся.
Я изучаю холодные голубые глаза, красивое лицо, светло-русые волосы. Рубцы от ожогов. Он точно так же рассматривает меня. Мы красивая пара. Но я девушка для развлечений, прекрасная спутница. По настоящему его женщиной я стану, когда мой бывший умрет.
Меня гложет чувство, что он ненадолго выпустил меня из лап. Я боюсь Захарова и не хочу возвращаться. Если Беспредельщик проиграет, меня ждет незавидная судьба. Я нахожу браслет у него на запястье и сжимаю.
— Не снимай его, ладно?
Мы выезжаем на дорогу и он разгоняется. Свет фар режет темноту, я настраиваюсь на долгий путь. Завтра к полудню мы должны быть на месте.
Город встречает нас осенним дождем.
Колотит по стеклу, чертит дорожки, мир становится мутным, серым и холодным. Алекс сонно трет глаза, я тоже устала. Едва ориентируясь, Алекс давно здесь не был, он подыскивает тихое место. Пришло время поболтать с Костиком.
За городом гуляет сильный ветер, но здесь тепло. Я выбираюсь из машины, глазея по сторонам. Бетонка, с проросшей на стыках плит высокой степной травой, выглядит знакомо, внимание привлекает облетевшая акация на обочине, и я понимаю, где мы. Где-то здесь проводили дрифт-пати, куда Алекс возил меня летом.
Беспредельщик обходит «мустанг», открывает багажник и вытаскивает замерзшего, помятого Костика. Из-за него нам пришлось останавливаться несколько раз ночью, чтобы не замерз и по пути не помер. Тот таращит глаза и озирается, во взгляде панический вопрос.
— Ремисова ищешь? — спрашивает Алекс.
Тот не отвечает, только крутит головой.
— Он за сигаретами отошел, сейчас вернется. Давай, пока не пришел, рассказывай, — Алекс встряхивает его за грудки. — Как договаривались с Захаровым?
— Что созвонимся, — Костик шмыгает носом, кажется, поверил Алексу. — Когда приеду с документами, должен буду позвонить. Он прячется, я не знаю, где.
— Что, даже ты не знаешь? — спрашиваю я.
Он мрачно смотрит на меня. Нижняя челюсть дрожит. В глазах горячая ненависть. Давай, вспоминай, как бил меня плетью, пусть тебе станет страшно. Дело ведь в этом.
— Он не докладывает, Ника.
— Не понял, — Алекс хмурится. — Ты почему к моей жене по имени обратился?
Я могу сказать: это он оставил раны, что ты зализал, Алекс. Но мой муж и так на взводе, а Костик нам еще нужен. Я молчу, высокомерно глядя на этого придурка.