Притихнув, жду, пока женщина расставит приборы и уйдет.
Мне неловко, что я не могу позвонить Алексу — номера у меня нет, и я больше рабыня, чем жена. Он даже не счел нужным предупредить, что мы переедем в отдельную квартиру. Могла бы догадаться: в дом «шлюх» водить нельзя, а молодые мужчины где-то встречаются с девушками…
Служанка наливает чай, когда распахивается дверь. Алекс хмурится на прислугу, которая возится с чашками.
— Я предупреждал, что мы идем в ресторан и ужинать не будем. Убирайте! Собирайся, Ника.
Я растерянно пожимаю плечами. Кроме сарафана в маках и кардигана ничего нет, они подходят для дома, но слишком легкие для осени.
— Вы сказали — принести чай, — тихо возражает прислуга, тем не менее убирая посуду обратно на поднос. То ли не знает, что в этом доме работают без возражений, то ли сильна обида — Алекс очень резок.
Его что-то настораживает. Он удивленно смотрит в спину служанки и вытаскивает пистолет.
— Выпей, — он целится в перепуганную женщину.
— Александр… — она замирает с подносом в руках.
— Пей! — орет он.
Я вспоминаю столкновение с парнями после дрифт-пати. Дорожный конфликт чуть не закончился убийством. Точно так же он целился в зачинщика после того, как тот врезал по крылу «мустанга». Бешеная реакция, эмоции на пределе, агрессия… Беспредельщик не прощает, когда вредят его имуществу. Дрожащими руками она возвращает поднос на столик и делает несколько глотков чая.
— До конца, — требует он, когда служанка хочет поставить чашку. Она медлит, но он делает шаг вперед, направив оружие в лоб: ей приходится допить.
— Алекс, — я наклоняюсь вперед, пытаясь увидеть его лицо. — Зачем ты так?..
— Я такого не говорил. Не хочу, чтобы тебе добавили крысиный яд. Кто сказал принести ей чай?
Женщина достает из кармана передника телефон. По щекам текут слезы. Алекс читает с экрана, сжимает зубы.
— Пошла вон, — цедит он.
Дважды ей повторять не надо.
— Алекс! — укоризненно выдыхаю я, но он закрыто стоит ко мне спиной и роется в телефоне. Убирает оружие в кобуру за поясом.
— Одевайся, Ника.
— Мне нечего надеть…
Он распахивает шкаф, осматривает скромные вещи. Кроме халата и запасной пары белья там пусто. В чем есть, он ведет меня вниз, я едва успеваю забрать самое ценное — игрушечного зайца дочери и браслет Беспредельщика. Не прощаясь, мы выходим из дома, Алекс сажает меня в машину. Я продрогла насквозь — одежда летняя, а на улице октябрь.