Ты целовала меня, Синичка, пока я спал?
Закрывая глаза улетаю в неконтролируемо нахлынувшую фантазию о том, как ловлю её нежные губы своими. Пульс ускоряется, горло перехватывает.
Стоп… Стоп.
Делаю глоток чая из кружки. Оборачиваюсь. Ася поспешно, закрепляет край простыни над грудью.
Белье не сняла. По плечам — бретельки. Я собственно и не ждал, что снимет. Девочка стеснительная…
Открываю дверь парилки. Прихватываю со стены веник.
— Пойдём.
Глядя на то, как движутся её бёдра под простыней ещё раз прикасаюсь к скуле.
Аришу — ладно. Меня зачем?
Догоняя, придерживаю за талию, притягивая спиной к себе. Пискнув, сжимается. А у меня мурашки по затылку от этого касания телами.
— Что за беспредел на моей скуле, м, Синичка? — шепчу ей в ушко.
Выкручиваясь из моих рук, пятится, с возмущением глядя на меня.
— Потому что мне показалось, что Вы нормальный! А Вы — злой! Так что — не считается!
Надменно вздергивает подбородок.
— Можете стирать!
Ухмыляясь, ловлю её, сжимая в кулак простынь на груди. Дёргаю к себе от стенки печи.
— Обожжешься.
Ааа… Фак! Как же меня ломает от её близости в этом сомнительном месте. Облизываю моментально пересохшие губы, закрывая на мгновение глаза. И едва удерживаю себя от порыва впечатать её в стену. И…
— Отпустите.
Глядя ей в глаза, сдергиваю простынь.
— Что Вы делаете? — прикрывает себя руками, обнимая за плечи.
— Сейчас буду бить, — демонстрирую веник. — Я же злой.
Расстилаю её простыню на настил.
— Добро пожаловать в пытошную!
****************************************
Ася
Что ж так жарко? Воздух обжигает рот при дыхании.
Пытаюсь себя настроить, что я в купальнике, чтобы не провалиться сквозь деревянный пол от нескромных взглядов Питбуля. А взгляды такие нескромные, что я не могу дышать равномерно, путаясь во вдохах и выдохах.
Это наверх надо, да? Никогда не была в бане. Встаю на лавочку, как на ступеньку и присаживаюсь, вспоминая из фильмов, как выглядит эта банная процедура.
— На живот ложись.
Эх, ладно… Заболеть мне сейчас и правда последнее дело.
Послушно ложусь вытягиваясь на простыне. Надеюсь, это не больно.
Касьянов опускает веник в красивое деревянное ведёрко. Запах в бане меняется. Насыщенно пахнет веником.
Мой взгляд прилипает к мощным плечам Питбуля. Кожа лоснится от жара, мышцы под ней двигаются.
Прогибает спину, хрустнув позвонками. Спина у него как у атлета, треугольником и каждая мышца прорисована, хоть анатомию изучай. За такой спиной стоя, можно ничего не бояться, наверное. Ох…
Разворачивается, брызгая веником на угли. Всё шипит.
— Жарко… — жалуюсь я.
— Да, перестань, баня едва нагрелась.