Зубрю каждый день, непонятно только зачем. Затем, чтобы мама потом нашла мне работу в Астрахани и рассказывала всем своим знакомым и нашим родственникам, что, мол, Тамара дипломированный социолог или маркетолог. Мне уже неважно, что там напишут в дипломе, если я его, конечно, получу. Через месяц начинается сессия. Вроде уже и привыкла давно, сколько этих экзаменов-зачетов сдано, но сейчас все по-другому. И в ушах снова гад с его заковыристыми вопросами маме про мое будущее. Везде гад!
Рядом кто-то садится на скамейку. Вот уж не думала, что она посмеет прогулять пару Холодова. Очень странно видеть Туеву здесь, а не за первой партой, быстро записывающей за гадом.
— Он тебя сожрет за пропуск, Вик, — устало говорю, а сама думаю: может, и хорошо, что она тут?
— Плевать. Он сегодня особенно невменяем. — Туева устраивается поудобнее на скамейке, вытягивая ноги вперед. — Ему с утра «журов» поставили, не знаю, какой курс. Так там полгруппы полегло, проверочную им закатил внеплановую, но без нее на экзамен можно не соваться. Так что…
Она выжидающе смотрит на меня, а я молчу. Туева — последняя из тех, кого я знаю, кто полезет в душу и пустит в свою. Так что она тут делает?
— Это правда, что ты хочешь после зимнего семестра забрать документы? — перевожу разговор на нее, потому что про гада говорить совершенно точно не могу.
— Правда, — равнодушно отвечает Вика, глядя куда-то вперед, поверх ярко-красной детской горки. — Может, даже удастся договориться и раньше все сдам.
— А потом?
Не верится, что она вот решилась. Мне кажется, она даже советоваться ни с кем не стала, я вообще ничего о ней не знаю. Не представляю, чтобы я вот так пришла и забрала доки из универа… Это просто дико!
— Страшно, наверное?
— Да фигня все, — ухмыляется Туева, но как-то совсем не весело, а я смотрю на нее во все глаза. Она же такая скрытная всегда, на эмоции тоже не щедра, только когда с Морозовым непонятки были, тогда да, ее прорвало. — Есть вещи и пострашнее.
— Родители знают? — спрашиваю и вижу, как лицо меняется. Становится жестким, непримиримым. Странно, вроде и тихушница, и нелюдимая, и в полном игноре от всей группы, но сейчас кажется такой сильной.
— Я не буду им говорить. Да это и неважно.
— А почему уходишь? Ты же хорошо учишься, тебя все преподы обожают. Или почти все. Из-за Морозова? Можешь не отвечать, если не хочешь, — добавляю поспешно, потому что опасаюсь взрыва. Мне как бы на сегодня уже хватило, но поговорить почему-то тянет.
Она кивает и молчит. Уткнулась куда-то в точку и смотрит. А я и не настаиваю на ответе, ее дело. Ясно же, что не все там так хорошо и радужно. Ленка, кстати, к Туевой больше не суется, я, по крайней мере, не видела. Наверняка Вика отшила, зато я видела, как Туева ела на кухне. Она больше не говорила, что ее продукты пропадают из холодильника. И с будильником теперь тоже вроде нет проблем. Неужели это Ленка ее выживала из нашей комнаты? А я чуть мимо не прошла, даже не замечала поначалу…