— Помогайте, не стойте столбом!
Вот гад! Сам он столб. Да я сама бы эту папку уложила, нет, надо было ему тут появиться. Точно как черт из табакерки все время выскакивает. Не удивлюсь, если однажды увижу его в общаге. Да не просто в общаге, а в нашей комнате.
— Скалкина, вы что покраснели? Неудобно ползать по полу? Вы что вообще в ректорате забыли?
— Замдекана попросила помочь папки донести. Вот я…
— У вас разве нет сейчас занятий?
Какой-то ненатуральный разговор с ним получается. Искусственный. Вот не знаю, что не так, но что-то не так!
— Есть. Логика. Но Александра Александровна велела тут помочь.
Вроде все собрали. Бабулька только взглядом недовольным проводила нас, когда Холодов быстро и, как мне кажется, не очень аккуратно засунул бумаги в папку, схватил меня под локоть и быстро потащил к выходу.
— Всего доброго, Светлана Валерьевна.
Прикидываю в уме, сколько времени мне нужно, чтобы дойти до корпуса, где сейчас Синяев распинает наших. Вообще уже минут двадцать как прошло, еще пять — семь на дорогу…
— А ну давай в мой кабинет. Живо! Ты чуть бабке папку эту на голову не грохнула. Чуть левее, и был бы у нас труп. Тебе оно надо?!
Он злой, очень злой, продолжает быстро идти по коридору, я еле поспеваю за ним. Вот, вот что показалось мне странным, ненастоящим там, в ректорате!
— Почему вы мне все время тыкаете, Ярослав Денисович? — вдруг возмущаюсь я. Он так удивлен, что невольно замедляет шаг. — В ректорате первый раз, наверное, ко мне на «вы» обратились, я даже не поняла сразу, в чем дело. Но ведь всем остальным студентам вы не тыкаете, так почему мне можно?
Он точно не ожидал от меня такой тирады, и я понимаю, по глазам вижу, что не понравились ему мои слова. Вот совсем!
— Скалкина, ты наглеешь с каждым днем. Помнится, когда я тебя от мифического маньяка спасал, ты была более покладистой. И когда тебя поймал на списывании с двумя студентками, ты обещала мне что угодно сделать, лишь бы с курса не вылететь. Кстати, об обещании… Заходи!
Он открывает перед моим носом дверь, оказывается, мы уже дошли до его кабинета. Я отчетливо понимаю, что пара у Синяева не так уж плоха и, пожалуй, я не прочь сейчас там оказаться.
— Садись!
Холодов указывает мне на стул, а сам усаживается… ну конечно, на стол. У нас много, очень много молодых преподавателей, некоторые дисциплины на младших курсах иногда даже аспиранты ведут, но Холодов… Это нечто! Я не знаю, как ему пришло в голову преподавать. Нет, предмет он знает идеально, у нас разные преподы по английскому были, но никто из них не владел языком так, как Ярослав. Он столько всего знает… У нас очень хороший университет, лучший во всей области, но Холодов все равно выделяется на фоне других. И не только знаниями. Он же… я не знаю, ну, очень раскованный. Явно делает что хочет, ничего не боится, как будто знает, что ему ничего не будет. Тут невольно вспомнились слова Маринки про то, что девочки с филологического его подставить хотят. Хоть как-то усмирить его.