А мама, где-то «выцыганила» мне японскую куртку… Правда коричневого цвета. В топе был синий цвет. Сейчас это называется — пуховик, но в моей куртке пуха не было это точно. Они продавались, скорее всего, в нашем «бонном» магазине для моряков «загранплавания». И как моя мама мне купила такую куртку… это был большой секрет за большие деньги.
Вообще с «фирмой» во Владивостоке было одновременно и просто, город портовый, и сложно. На «балочке», как называли барахолку, ОБХСС ловил жен моряков пачками. А потом вербовал их мужей и любовников.
ОБХСС отдела милиции управления внутренних дел Приморского края по водному транспорту жировал. Во всех смыслах. И по реализации, и по агентурным сообщениям. Они могли себе позволить «глубокую разработку объекта» под контролем конторы, будучи их агентами, чем и пользовались, прикрывая нужных им «снабженцев».
Контора «дурой» не была никогда и фиксировала всё и всех. Документировала, как говориться.
Но это я отвлёкся. Пока я ещё маленький, и думаю совсем о другом. Мне тягаться с ОБХСС? Не дай боже. К этому времени система МВД воспитала настоящих борцов с коррупцией, в смысле — взяточничеством. Это только водный отдел МВД шиковал под крышей КГБ, а другие пахали как «савраски». Но это моё личное мнение.
Вроде, как, к сожалению, для «конторы», город Владивосток был закрытым городом, и тут не могли появиться шпионы в принципе. Но… Они появлялись… В виде наших, завербованных «там» моряков. Их ловили пачками. Чаще это были курсанты ДВИМУ.
Психика редкого советского человека выдерживала увиденных вдруг в магазине сорока видов разных колбас, или сыров, изобилия мяса и других продуктов. Это мы в две тысяче двадцать первом году понимаем, что не всё что блестит — золото, а тогда… Обывателю башку сносило сразу и вербовать его можно было тут же в супермаркете, но до этого ЦРУ не допёрло. Тупые… А может быть и нет… Вербовка «на колбасе», это ещё тот «хит», но идеологической основы не несла.
К маю я, с помощью мамы, пошил сорок пять камуфляжных костюмов. По моим эскизам и выкройкам.
И мама и бабушка хорошо шили. Мама закончила курс кройки и шитья, бабушка… не знаю, как научилась, но обе шили… ого-го себе. Это называлось — подрабатывали.
Бабушка в деревне обшивала всех, мама обшивала знакомых. Я, с малолетства привыкший к стрёкоту швейной машинки, шил своим «медведям» штаны и рубашки, понимал принцип «выкройки», и легко нарисовал нужный мне костюм.
— А… Карманы… Не нужны?
— Может быть потом… Не знаю где и как. Протачивать потом…
Мама погладила меня по голове, что делала очень редко, почему-то. Папа был строг, но мама была умна.