— Ну… Так и надо, — засмеялся Ибраев. — Ты правильно сказал, это тренировка динамики. Снятие зажима в фазе отхода и наработка рефлекса атаки. Контратаки.
— Тогда у вас нет того, что японцы называют «кимэ» — импульса.
— Походи, может увидишь, — усмехнулся Валерий Николаевич.
— Спасибо. Мне у вас понравилось. Позвольте, я немного своё покручу.
— Да пожалуйста.
* * *
— Я похожее видел у Жирикова в Артёме. У него быстрые и чёткие удары, как в каратэ, но это не каратэ. Или не то каратэ. Те растягивают стойки… Мои тоже этим злоупотребляют. У твоего Михаила много от бокса, но это точно не бокс. Руки двигаются по-другому. Но ноги… очень похоже. И взрыв! Какой у него взрыв! Очень экономный отход и атака, представляешь, в руку. В оставленную руку и с этой же рукой он проводит атаку.
— Где он этого набрался, стервец, — спросил Городецкий. — Ведь не было у него этого ещё недавно. Или я не замечал?
Я не собирался учить Валерия Николаевича, тем паче, кто я такой. Я не претендовал на наличие оригинальных знаний. У меня не было своей школы или стиля, а была та солянка, которая была моя и только моя. Эта солянка очень походила на стиль Кадочникова, но очень чуть-чуть. Всё же я шёл от «Шотокана» через «Тайци» и айкидо. И мне нравилось «Годзю Рю», но частями.
Японцы, всё же, те ещё шарлатаны! Каждый сэнсэй зарабатывал на своём кусочке целого. Как на части разбитой мозаики. Додумывая сам картинку, которую нарисовал древний учитель. У одного получался дракон, у другого — змея, у третьего — цапля, у четвёртого — обезьяна.
Я тоже не знал, что нарисовано на этой картине. И не собирался учить тому, чего я не знал.
Десятый класс давался тяжело, особенно математика. Химия сопротивлялась, но поддавалась. Я зубрил её днём и ночью, она сдалась и мы полюбили друг друга. Органическая химия предстала предо мной во всей своей красе. И там было что любить, я вам скажу.
Одна только фраза: «В атоме гелия имеются два „С“-электрона. При своём движении они образуют общее электронное облако шарообразной формы — о таких электронах говорят, что они спарены».
Или: «В атоме азота появляется третий „П“-электрон в наружном слое. Его облако не совмещается в пространстве ни с одним из двух других „П“-электронов, так как может расположиться обособленно в направлении, перпендикулярном по отношению к ним». Слышите, друзья? «Перпендикулярно» по отношению к ним. Это же жизнь. Камасутра, ёшкин кот. Эротика.
Да. Признаться, от эротики я страдал. Вернее, без эротики. Гормоны играли, как дрожжи, мозг кипел.
Девчонки, не дождавшись знаков внимания, стали слать записки через подружек. Но меня пробирала дрожь от одной мысли об обнимашках с кем-то, не то что… Да, мне снились «необычные» сны, но с нормальными взрослыми женщинами. Мой мозг не мог перебраться через огромный забор внутреннего табу, да и не пытался. Приходилось упорно медитировать, концентрируясь на химии. В конце концов мне стали сниться спаренные электроны. Зато я понял химию. А раньше ни бум-бум.