— Вре-е-мя-я… — Куратор постучал указательным пальцем по часам. — Пора его в полевых условиях прокатать. Готовьте программу.
— Всё будет готово в нужное время. Матрица не храниться долго. К какому сроку? Нам нужно знать дату ввода за месяц.
— Договорились. Готовьте документы о введении объекта в эксплуатацию.
* * *
Плавбаза вернулась на перестой через три месяца и меня отозвали в распоряжение отдела кадров и парткома. Второй механик, к цеху которого я был приписан, матерился шестиэтажным, когда узнал, то придётся остаться на борту.
— Вот, млять, стажёра бог послал! — Ругался Толик Шистеров. — Повезло же…
— Толик, ты извини. Не виноватая я… Хрен их знает, что этим кадрам надо. Я откуплюсь… Ты же знаешь, мне дома делать нечего…
— Без литра коньяка можешь не появляться! — Прорычал Толик и послал меня подальше.
* * *
Военный аэродром Кневичи встретил меня туманом.
— Ждать будем, — буркнул подполковник, оглядывая меня с головы до ног.
Из вещей у меня был самосшитый рюкзак из брезента на молниях и тёплая кожанка, перешитая мной из старого тулупа. Тоже на молнии.
Лётчик пнул мой рюкзак и скривился, не услышав перезвона.
— Не уж то пустой летишь? — Спросил с тоской он.
— Обижаете, товарищ командир.
— А что ж не звякает? — Спросил он, а потом продолжил шёпотом, — разведка?
— Не-е-е… — так же шёпотом сказал я.
— Да похер. Доставай.
Я вскрыл рюкзак и вынул бутылку «Плиски», вставленную в шерстяной носок.
— Грамотно, — оценил подполковник и крикнул: — Витя, а ну ка подгребай. Пассажир угощает. И фужеры захвати.
— У меня есть, — сказал я и вынул сложенные один в другой картонные стаканчики, сделанные из углов молочного пирамидального пакета. Четыре вершины — четыре стакана.
Подполковник взял один и усмехнулся.
— Грамотно… И не поставишь полный.
— А зачем полный ставить? — Спросил я.
Лётчик поднял палец вверх, сказал:
— За туман… — и выпил.
Я тост его не понял, но тоже выпил.
— Витя! — Крикнул ещё раз командир бомбовоза.
— Я за рулём! — Отозвался второй пилот.
— Мы все за рулём.
— Анекдот? — Предложил я. — В тему.
— Давай.
— Одному предлагают выпить, а он отказывается. Его спрашивают: «Почему?», а он говорит: «По трём причинам. Во-первых — за рулём, во-вторых — бросил, в третьих — уже выпил».
Бутылку мы уговорили быстро и скоро взлетели. Командир снова вышел в «пассажирский отсек», показав глазами и пальцами цель выхода.
— Вот заметил уже… Пока, мля, не замахнёшь, хрен «добро» на вылет дают. Подглядывают они, что ли?
— Однозначно, подглядывают, — согласился я.
Глаза мои слипались.
— Ну ладно, спи, разведка. Можешь на мешки с почтой завалиться, только пристегнись к рымам, а то как-то забыли про пассажира и… Только смотри, почта грифованная.