— Да не… Я тут посижу.
— Ну смотри. Пойду, порулю.
* * *
— Задание простое, ни с чем экстремальным не связано. Обычный очень короткий контакт с объектом в очень людном месте. Документы и легенда Британская. Объект — англичанин.
— Так может без «вливания» обойдёмся? — Спросил я.
— А может, без «может» обойдёмся? — Спросил инструктор — молодой парень лет тридцати пяти.
Две недели меня пичкали «периферией», побочными сведениями, для подкрепления легенды. Две недели пичкали «химией» и облучали в резонаторах для закрепления реакций. Через месяц меня выпускали.
Я понимал, почему нельзя обойтись без матриц. Задание не ограничивалось «обычным» контактом. После контакта включалась первая матрица и моё сознание должно было отключиться. Должно было…
Сингапур встретил ливнем. Громыхал гром, сверкали молнии, по взлётной полосе текли красноватые водяные потоки. Однако, пока ждали автобус, дождь прекратился и тучи, озаряемые всполохами, улетели в сторону Куала-Лумпура. Привычная прохлада порадовала. В самолёте стояла жуткая жара.
Четырёх часовой перелёт из Австралии вымотал. Ох уж эти мне Австралийские авиалинии! В нашем «Аэрофлоте» и то лучше. Я заметил, что сочетание «наш аэрофлот» промелькнуло, как бы в тумане. Это работали первичные блокировки, слегка «отжатые» моим сознанием.
Я переключил внимание на периферийные реакции и вошёл в аэропорт вполне себе британцем. «Я сам себе матрица»… — подумал я.
— Господа, прошу вас быть внимательными. Аэропорт Сингапура один из самых крупных в мире. Все двигаемся строго за мной, — сказала гид. — Шатл ожидает на площадке двадцать семь. При посадке просьба предъявлять жетоны нашей туристической компании. До отхода шатла тридцать минут.
В шатле, как и в аэропорту работал кондиционер, и перепад температуры я почувствовал только на выходе из автобуса. Тридцать пять в тени… Это цветочки. Прохладно после дождичка. Периферия с задачей справлялась: потоотделение отключено, тепловые рецепторы отрегулированы на плюс тридцать пять. Полёт нормальный.
Моё тело воспринималось моим разумом, как активный защитный скафандр. Тепловых рецепторов в скафандре гораздо меньше холодовых, поэтому управлять ими мне гораздо легче. Они располагаются на глубине три десятых миллиметра под кожей.
Сенсомоторная область коры большого мозга мной воспринималась, через мысленно представляемую панель управления, с кнопочками и ползунками. Также, как и вся остальная система анализаторов, она подчинялась моему внутреннему «компьютеру» безукоризненно.
С помощью нейробионики, химии и психологии «институт» добился многого. Объекты, вроде меня, сначала обучались переключать контроль анализаторов на внешний контур, потом, путём химического и гипнотического программирования, объект вводился в нужное состояние и отправлялся на задание. В основном отключались рецепторы страха и боли и программировались поведенческие характеристики.