— Не, Миша, здесь, кроме меня, никто не слушает и не пишет. Это моя квартира. — Он выделил слово «моя». — Говори смело.
Я снова скривился и пожал плечами.
— Я не знал, как сообщить… Опасался, что посчитают психом… Дело в том, что «тогда» я видел не только, то, что успел сказать.
— Что ещё? — Куратор напрягся. Я вздохнул, мысленно себе аплодируя. Я выбрал отличный момент для очередного вброса.
— Я видел смерти наших генеральных секретарей. Я знаю точные даты.
На меня смотрели два напряжённых, чуть прищуренных глаза.
— Тогда Леонид Ильич был ещё жив, а картинки промелькнули быстро и я подумал, что это бред. После смерти Брежнева, назначения Юрия Владимировича и его смерти, я вспомнил видение и с тех пор мучаюсь, не зная, как сказать. И кому? Не Поляковой же?
— И-и-и? — Медленно протянул куратор. Я поморщился.
— Видения были не только и времени смерти, но и о недалёком будущем России… Тьфу ты! Советского Союза. Помните, после «того» случая, я вас попросил запечатать в конверт набор цифр, обозвав их «шифровкой» в будущее?
— Конечно… Криптографы резюмировали, что это бред сумасшедшего. В шутку, конечно.
— Это было в 1981 году. Жаль, что мы не в вашем кабинете и не можем достать тот конверт… Я-то помню те цифры и…
— Нам не нужен тот конверт, — усмехнулся куратор. — Я позволил переписать твой «шифр» себе в блокнот…
— Сейчас бы его расшифровал криптограф-любитель. Ведь это ключевые даты событий, в том числе и смертей наших генсеков.
— То, что это даты, даже я понял… Чёрт возьми…
Юрий Иванович полез во внутренний карман пиджака и вынул маленькую записную книжицу в бордовом переплёте, раскрыл её и побледнел.
— Миша, млять, что это?!
Чтобы матерился Иваныч я не слышал ни разу, и вот сподобился.
— То, Юрий Иванович… То самое.
— Так… Это… Получается, что Черненко, крякнет вот уже… скоро?! Осталось, то… С гулькин хрен… А потом кто?
— В том-то и дело, Юрий Иванович, что следующим будет последний генеральный секретарь СССР.
— Это как это? — Иваныча узнать было сложно. Его вытянутое лицо вытянулось ещё больше и побелело, лысина наоборот покрылась розовыми пятнами, уголки губ ещё больше спрятались в складки морщин.
— Не будет больше Союза, — тихо сказал я. — Вот смотрите…
Я взял его книжицу и показал на цифры 11 03 85.
— Это дата избрания человека имени которого я не знаю, но…
Я остановил ладонью пытавшийся вырваться из груди Иваныча вздох.
— Но знаю, что у него на лысине большое родимое пятно… Почти на лбу.
— Есть такой в Политбюро. Горбачёв фамилия его. Михаил Сергеевич.
— Наверное, — я махнул рукой и выдохнул. — Вот он то и развалит Союз. На пятнадцать кусочков.