Иваныч выскочил из-за стола и бросился к холодильнику.
— Боржом будешь? — Крикнул он из кухни.
— Есентуки! — Крикнул я.
— Ах, да! — Проговорил он и принёс две бутылки.
— И-и-и… — Проговорил он азартно. Румянец вернулся на его лицо.
— И-и-и… Всё! Дальше хрень какая-то. Компартию распустят… Это вот эти даты. — я ткнул пальцем в цифры, а следом и Союз.
— А эти цифры? — Иваныч осторожно показал на более раннюю дату.
— В 1989 году произошёл распад Организации Варшавского договора и СЭВ.
— Ё-ё-ё… пэрэсэтэ… — Снова не выдержал куратор. — Так это значит, нам пикздец!!!
Последнее слово прозвучало смачно и утвердительно.
— А мы тут… Мля… Плюшками балуемся.
Иваныч схватился за высокий лысый лоб и откинулся в кресле. Его взгляд блуждал по потолку. Ладони сошлись на затылке.
— Тебе нельзя никуда ехать, — сказал он медленно. — Нельзя никуда-а-а… Или наоборот? Время мало, но оно есть. Раз, два, три… шесть лет… Лысого то мы уберём, но я знаю, чей он протеже, и это серьёзно… Там явная контрреволюция. Мы Юру предупреждали, что подведёт нас «фин» до цугундера… Слишком злопамятен… Сли-и-ишком… И доходили… доходили слухи о перевороте, но это было так давно… Вот же су-у-ука, — проговорил он с такой презрительной ненавистью, что у меня по коже пробежали мурашки.
Куратор не замечал меня.
— Программа… Программу не поменяешь… Та-а-ак… Надо в рамках плана… Я сам сказал Марине, «строго по плану…»
Глаза Иваныча остановились на мне и несколько раз моргнули. Плотно сжатые губы выбросили:
— Мы сделаем этих блядей, Миша!
Я сел на танкер, идущий в Пусан. Южная Корея охотно покупала у Советского Союза бензин. Представителям госкомпаний, или как сейчас они назывались — «организаций», не рекомендовалось тратить валюту на переезды в кап страну, если та находилась в «пределах прямой видимости» и «морской доступности».
Поэтому наши люди по служебным делам пароходств, или судоремонтных заводов перемещались на попутных судах.
Вот и я спокойно высадился в порту и направился в офис судоремонтного завода «Geo Marine Engineering», где провёл несколько часов в переговорах на предмет постановки в ремонт плавзавода «Постышев». После переговоров я направился на местный рынок, который посещали все наши моряки и рыбаки, и я не мог от них отличаться.
— Коза, коза, — кричали корейцы, тыча зажигалками в кожаные куртки.
Я делал вид, что разглядываю товар, сам же пытался провериться. Мне показалось, что за мной увязалась группа корейцев из семи человек. Постоянно за моей спиной находилось минимум двое, часто меняющихся лиц.