Крупные институты со временем закостеневают, превращаясь в иерархические структуры такого масштаба, что те, кто в них состоит, практически перестают ощущать себя за что-то ответственными. Эти структуры превращают людей в роли и функции, распределенные по уровням пирамиды, у подножия которой власть отсутствует вовсе, на вершине ее в избытке, а посередине за нее борются, толкаясь локтями, карабкаясь вверх или срываясь на более низкие ступени. При всей стрессогенности эти системы не могли бы существовать, если бы принадлежащие к ним люди не принимали свои роли с такой готовностью. Так и есть – институты растят нас и воспитывают, обучают, поддерживают и формируют амплуа, которые мы выполняем.
Как показал Фредерик Уайзман в сорока с лишним документальных фильмах об институтах, те, кому удается подняться на вершину организации, обычно компетентны и предприимчивы, но совершенно очерствели сердцем. В итоге все институты, от правительств, корпораций и силовых структур до больниц, монастырей и семей, в какой-то степени низводят принадлежащих к ним людей до тех, кто уже мало похож на идеал человека. Большая ирония цивилизации заключается в том, что социальные структуры, избавляя нас от одной напасти (голодной смерти), подвергают другой (уязвляющее подчинение)[84]. И альтернативы у человечества нет. Институты необходимы, чтобы двигаться вперед на внешнем уровне, но расплачиваться за этот прогресс приходится на уровне внутреннем.
Идеология, которая правит институтами, варьируется от «я сторож брату своему» до «каждый за себя». На индивидуалистском полюсе спектра обитает хищнический капитализм. Эта система спекулирует на нашем тщеславии и жажде богатства и власти. Социопатия цветет там пышным цветом. Если от населения в целом социопаты составляют всего 1 %, то на Уолл-стрит их будет 10 %[85]. На противоположном же полюсе – «я сторож брату своему» – восседают тоталитарные власти и диктаторы, которые под прикрытием заботы полностью лишают своих граждан выбора. Там социопаты тоже чувствуют себя вольготно.
Между этими двумя крайностями располагаются меритократы – те, кто заслуженно стоит у штурвала, то есть трудолюбивые, умные, доблестные и так далее. Однако утвердившись на капитанском мостике, эти достойные люди втягивают за собой лестницу и превращают меритократию в олигархию. В Соединенных Штатах, например, богатые белые мужчины-протестанты написали Конституцию, затем создали промышленность и университеты, – но власть свою они строили на рабстве, законах Джима Кроу, антикатолицизме, антисемитизме, антииспанизме и антифеминизме