– Юлия Александровна, сядьте. Мы во всём разберемся.
Разбираться никто ни в чем не стал. Меня ограничили в родительских правах на шесть месяцев и отправили приводить свою жизнь в порядок. Новость о том, что у меня есть шесть месяцев, меня немного успокоила.
– Я могу видеть дочь? – Это единственное, что меня интересовало.
– Конечно, – кивнул мужчина в мантии.
Тут же поднялся адвоката Василия.
– Мы просим, чтобы встречи Юлии Александровны с дочерью проходили в присутствии отца и представителя органов опеки.
– Что? – ахнула я. – Я с дочерью не могу общаться?
– Мы не уверены, что это не навредит ребенку.
– Я её мать! И что-то её отца не беспокоило, что я нахожусь с дочерью сутки напролет, когда он крутил роман на стороне вот с этой! – Я пусть и некрасиво, но ткнула пальцем в Ольгу. – Тогда его всё устраивало!
На мой выпад последовало спокойное заявление:
– На данный момент, мой клиент находится в законном браке. Это характеризует его, как человека нравственного. Чего нельзя сказать о Юлии Александровне, которая сожительствовала с другим мужчиной, и заставила ребенка проживать с ними в одной комнате.
От отчаяния мне хотелось кричать, но я заставила себя сесть на место.
После окончания заседания, того фарса, что произошёл, пришло понимание одного:
– Мне необходим адвокат.
Мама лишь фыркнула.
– Ну-ну. Знаешь, сколько он стоит?
– Нет. Но подозреваю, что дорого.
– А ты даже себя прокормить не в состоянии, – проворчала она. – Сидишь на моей шее.
Я на мать глянула.
– Я не виновата, что меня нигде не берут на работу. Даже эта чертова фабрика… – Я закрыла глаза. – Мезинцевым нужно, чтобы я ничего не могла – ни заработать, ни оправдаться. Они украли у меня ребенка, – в отчаянии проговорила я.
Два дня назад состоялась вторая моя встреча с дочерью. Если это можно назвать встречей. Длилась она минуты три, когда дочку достали с заднего сидения машины, заспанную, капризную после сна. Я лишь успела взять её на руки, как Лиза разревелась, не понимая, что происходит, и почему её разбудили. И потянулась сначала ко мне, а потом к отцу. И стоило ей это сделать, как Ольга, наблюдавшая, как коршун за происходящим, ребенка у меня из рук выхватила.
– Она не хочет с тобой общаться, ты её пугаешь.
Я повернулась к женщине из опеки и твердо поинтересовалась:
– Почему она здесь находится? Она кто такая?
– Это моя жена, – объявил мне Вася.
– Юлия Александровна, для Лизы лучше, если рядом близкие ей люди.
– Близкие? – выдохнула я. – Это я близкий ей человек, я – её мама. А это чужая баба, на которой женился её отец!
– Успокойтесь, не кричите.