Обрывок телефонного разговора лиса, из которого я не помню ничего, только его тон. Почему-то он меня успокаивает.
Вспышки становятся все продолжительней, я начинаю разбирать слова. Они остаются в моей голове и повторяются.
Он извиняется, пытается что-то объяснить, а потом мы едем по ярким улицам. Мелькают фонари, и, наконец, слез больше не остается.
Он останавливается у ресторана с большими окнами и что-то говорит. Со второго раза только разобрала:
– Как думаешь, кто они?
– Твои бывшие? – почему-то пришло мне на ум, и Майконг даже рот открыл от удивления.
У меня вырвался нервный смешок, и тут же лицо брюнета посветлело. Он тихо сказал:
– Я знаю, что испугал тебя. И так жизнь не сахар, а тут я. Хотел тебе рассказать, что такое для нас пара. Собрал даже человеческие пары оборотней. Видишь девушку, которая хохочет?
Я молча кивнула.
– Это Злата, пара главы медведей. Когда она узнала, кто такой Влад, то, чтобы сбежать, затопила всю берлогу, испортив трубы.
Я удивленно моргнула, еще не совсем понимая, к чему Майконг клонит.
– А вот эту брюнетку видишь?
– Угу.
– Ей пришлось перекрасить свой естественный светлый цвет волос, чтобы скрыться от Муна, волка, казначея клана Суворова. При знакомстве сначала она вцепилась в рубашку, которую он примерял, а потом он не мог уже ее отпустить. Она была единственной, чьи прикосновения он мог вытерпеть после пыток в изоляторе. Вот что для нас значит пара.
Я посмотрела на остальных девушек.
– Они тоже чьи-то пары?
– Да… – Майконг только набрал полную грудь воздуха для рассказа, как я его прервала:
– И зачем ты мне их показываешь?
Брюнет открыл рот, закрыл, а потом с тревогой посмотрел на меня:
– Мне говорили, что легко не будет.
И тут в стекло с моей стороны кто-то постучал.
Майконг
Сегодня саванный лис очень завидовал людям. Чистая правда! Человеческий мужчина мог совершенно спокойно сидеть в замкнутом пространстве с девушкой, которая его интересует, и усмирять разве что свою похоть.
У Майконга же совершенно не вовремя – как это обычно и бывает – в этот вечер зверь получил кодовую кличку Похотизавр. Пробудился он то ли от меткого хлопка ладони Светы по его щеке, то ли от ее слез, то ли от боязни потери. Может, и вовсе от того, что они оказались вдвоем в машине, так и не сблизившись. Но все, о чем мог думать Майконг, это как побыстрее сделать Свету своей.
Мозгом понимал, что невероятно не вовремя. Что Свете сейчас меньше всего нужны его поползновения. Но зверь внутри – это инстинкты, а огромный зверь – огромные инстинкты, подстегиваемые хлыстом неуверенности в будущем.