– Не смотри так, ты что же думала, я продолжил учебу на этом пресловутом и никому не нужном факультете управления? – вонзил иглу в вену и я почувствовала жжение, а потом комната поплыла.
– Что это? – попыталась громко и внятно произнести.
– Твоя пытка, правда, ты не умрешь сразу, я буду колоть тебе сильный наркотик, который за дня два-три сделает из тебя мою ручную собачку, и за дозу ты готова будешь выполнять мою любую прихоть, пока не сдохнешь.
РУСЛАНА
После инъекции стала проваливаться в бессознательное состояние, Слава вышел из комнаты, видимо, все же есть дела помимо моих мучений. Все движения и так были заторможены, но сейчас я себе напоминала ленивца, который одно маленькое движение мог делать целый день. Что делать в ситуации, когда тебе вкалывают наркотик, не понятно. Позвать на помощь возможности нет, и, наверное, через несколько дней эта помощь уже никому не будет нужна. Мое состояние резко ухудшилось, к горлу подкатывала тошнота, и сильное головокружение не покидало. Я все же попробовала сдвинуться с места, очень медленно и болезненно подползла всем телом к краю кровати, не удержавшись, рухнула на пол. Сил не было абсолютно, но было так плохо, что пыталась ползти в сторону туалета. Лежать в собственной рвоте не прельщало, тем более не известно, на какое время ушел Слава и когда вернется со второй порцией наркотиков. Ноги отказывались слушаться. Медленно переползая, помогала себе, отталкиваясь кончиками больших пальцев, грудь больно цеплялась и терлась о ламинат. На глазах навернулись слезы – иногда начинаешь сожалеть, что с тобой не разделались сразу. Изощренная пытка, поселившаяся в больном сознании ребенка, а затем мужчины, которого взращивали просто в плохих условиях. Муж старался никогда не упоминать о матери, не было теплых воспоминаний и семейных альбомов со скупой мужской слезой, я, с одной стороны, очень радовалась, что в нашу семью никто не вмешивался, но муж и без свекрови отлично справился, портя мне жизнь. Сейчас, тихо постанывая и преодолевая каждый сантиметр этой «камеры», задумалась о том, что если смогу выбраться и не сдохнуть как собака в больнице после всего, нужна переоценка собственной жизни, что-то, видимо, делаю не так, раз в очередной раз меня пытаются встряхнуть подобными обстоятельствами. Жестоко и больно, но случившегося не исправить, а оглядываться с надеждой на прошлое: могло все быть иначе, не выйди, я тогда на тот переход и не попади под машину, могло все быть по-другому. Попытка преодолеть маленькую поверхность пола, чтобы оставаться человеком, не животным, была первоочередной задачей. Радовало, что я не слышу звука открывающейся двери, есть надежда, что он не видит мои жалкие попытки приблизиться хоть немного к человеческому облику. По счастливой случайности дверь в ванную с туалетом была только слегка прикрыта. Толкнув рукой дверь, подползла к унитазу, холодный фаянс казался спасительным кругом. Меня выворачивало наизнанку. Обессилено отползла к краю ванны, голова просто разламывалась, никакого чувства эйфории или удовольствия данный наркотик не приносил. Я не частый посетитель лечебных учреждений, не могу четко сказать, что за яд, распространившийся по моему телу, и каково его действие конкретно на мой организм. В какой-то момент стало очень трудно дышать, я хватала воздух ртом, мои легкие сжимались сильнее, при этом ощущение было, что сейчас мне их вырывали с мясом. В попытках продышаться коснулась рукой лица, маленькой струйкой кровь стекала из одной пазухи носа. В ужасе размазала кровь по лицу и попыталась открыть кран с холодной водой на полную мощность для увлажнения воздуха. Но все мои действия не позволяли мне задышать по-прежнему, в глазах черными мурашками появилась рябь. В какой-то момент я услышала страшный грохот и звуки разлетающейся двери, слабо реагировала на происходящее, оставаясь лежать на полу, издавала только жуткое сипение. И понимание, что такого быть не должно, нахлынуло с удвоенной силой. Проваливалась в темноту, взгляд зафиксировал только мужские ботинки, приближавшиеся ко мне.