– Почему тебя отпустили на Игры?
– Проверить их достижения. Собрать данные. Все это нужно для науки и политики. До встречи с тобой я не тренировался, но ты сама видишь, я сильнее, точнее, гибче всех профессиональных спортсменов. Я – лучший эксперимент.
Еще Стальной был самым послушным. Искренне болел за общее дело, сам предлагал себя для опытов, делал вид, что верит в прекрасное будущее и новое мироустройство. Все для того, чтобы вырваться на свободу.
– И чего хочет этот лучший эксперимент?
Стальной хотел создать прецедент. Отпустить партнершу в открытый космос, вызвать мировой скандал, чтобы началось расследование. Все это ценою жизни Искры.
– Октябрьская! Мы с тобой можем предотвратить конец человеческой свободы!
– А обратиться к вождю ты пробовал? Рассказать прессе? Есть же более гуманные способы, чем просто… убить меня?
Но Стальной был под круглосуточным контролем. Каждый шаг, каждое слово.
– А сейчас что? Тебя слушают?
– Сейчас по всем датчикам я сплю, – он указал на свой глаз с застывшими сотами, – я научился управлять собой. Я сплю, и тот, который за мной следит, тоже спит.
В зале стоял терпкий аромат мандаринов, и Искра вдруг поняла, что никогда больше не сядет за праздничный стол с бабушкой.
– Я имею право отказаться от твоей затеи. Это не благодаря «нам» возможно предотвратить катастрофу, а только благодаря «мне»!
Искра, конечно, имела право. Только теперь она знала: там, на Кольце, сто пятьдесят очередных подопытных погибают в муках. А потом, когда система будет отработана, весь мир станет одним большим голубем. Когда ей будет далеко за пятьдесят…
– Я не хочу умирать, но не знаю, как теперь с этим жить. Давай сюда мандарин. Целый.
Больше ни одного дня «на всякий случай». Ни одного шага. Ей страшно было упустить рассвет, так и не попробовать ананасовый пудинг в столовой. Она требовала целые мандарины у Стального и громко смеялась над глупыми шутками Витька. И звонила бабушке каждый день.
Петлю Веричева Искра требовала оттачивать чаще. И не в бассейне, а высоко над матами. Щиколотка в руке Стального, вторая нога затянута в бильман, мир вверх тормашками.
– Как это будет? Куда я полечу? – спросила она прямо в петле.
– Полетишь вокруг Земли. Кончится кислород. И все.
Гимнасты выходили в космос на время выполнения программы – не больше двадцати минут. Запаса кислорода в скафандрах хватило бы на час.
– А может, и вовсе выйдем в космос, и костюм окажется негерметичен. Все физиологические жидкости вскипят, потеряем сознание и все, – утешил ее Стальной, проверяя на Искре страховочный трос для отработки выхода с корабля.