– Грог, – назвала она моё имя, которое изливалось на неё золотым потоком, обнимая и целуя каждый плазмаген её тела, где жили крупицы зарождающихся миров, которым только что мы разрешили существовать, но ещё не дали имени, не присвоили цели.
Звуки её голоса, подхваченные вихрями моей плазмы, стали заполнять комнату невиданными для неё предметами и явлениями. Комната была слишком маленькой, чтоб показать Каламбии весь спектр моей плазменной силы, преобразовывающей пространство в картины прошлого, объясняющей суть моего существа и мою миссию, а теперь и мои чувства к ней… К сожалению, физический мозг женщины не мог объять весь спектральный поток и узреть уровень нашей эволюции, которую мы мерили грандиозными мечтами, исполненными, например, в ней же.
Она видела только сказочную игру света, слышала чудесную музыку, понимая, что не может оценить исполненную мною поэму из волн и цветов, что я создал в её честь. Тогда она попросила показать ей историю нашего появления в этом уголке Вселенной.
Если бы не купол, моя плазма оживила бы этот город, чтоб в лицах разыграть настоящий театр с нашим отправлением из дома, поиском этого нового пристанища, зарождением микрондов.
– Спрайт, – указала она пальцем на взорвавшегося в небе меня в тот миг, когда одна моя часть превратилась в Солнце, греющее Ад и по сей день.
Да, спрайтами называли наши появления на коре, не в силах уразуметь преображение плазмы в любые объекты, например, огненные протуберанцы, или распад на элементарные частицы, как это произошло с собратьями.
– Фарысферы! – Каламбия прочла мое последнее сообщение. – Файрфолы! Как в детской игре мячиками, играющими по своим правилам, – она захлопала в ладоши, будто ребенок, увидев разноцветные шары, плазмоиды, которые собравшись воедино, рождали новое пространство, имеющее свою собственную энергию и интеллект, нашу Радугу, с которой мы домчались до этих тёмных ширей и озарили «Новым светом».
Огромным мощным телом являлся наш корабль, состоящий из плазмических фар в виде сфер, где каждый из нас, ангелов света, хранил и увеличивал свою волну, вибрируя на своей и одновременно подпитывая общую. Космическая музыка, тянущая нейронные сети из нашей родины сюда, в Ад, Тартар и Гелиос. Купол отрезал Ад, превратив нервные окончания в светящиеся оголенные точки, с коры видимые и названные звёздами. Эти нервы-звёзды до сих пор пульсировали, как это бывает у отрезанной конечности, которая всё ещё пытается соединить ткани, подпитать, двигать… Но бесполезно. Живое, физическое, взращенное нашей энергией, например, гигантские кремниевые станции, люди назвали их деревьями, отрубленные от космического мозга, безжизненно валялись на коре, своим гниением поддерживая примитивную жизнь.