Были самолёты.
О поединке старенькой, немощной женщины с боевым самолётом «люфтваффе» рассказывала нам Зинаида Ивановна Путронок, секретарь сельсовета в деревне Борковичи Верхнедвинского района Витебской области. Тогда ей было девять лет и жила она в родной деревне Волки, где произошёл тот поединок.
«…Не успели мы до этого леса доехать, как налетела вторая партия самолётов и начали жечь хаты. Какой-то жидкостью. Ворошилова бабуся… Её сын теперь в Миорском районе проживает. А тогда был на фронте. Семья большая была. Было семеро детей… Она осталась одна и до последнего свою хату защищала. Они три раза поджигали, а она всё песком три раза тушила… Ну, потом она уже не смогла. Низко-низенько самолёт спустился и подпалил. И она уже была обгоревши, сил не было, и она пошла. У нас называлася такая старосека – лес. А деревню всю нашу спалили…»
В деревне Лозки Калинковичского района Гомельской области убито 476 человек. Там против стариков, детей, женщин и всех других невооруженных, мирных людей был использован бронепоезд. 22 июня 1942 года. Это было очень удобно: лесная деревня растянулась у самой железной дороги, на автоматный выстрел от неё.
Рассказывает Катерина Даниловна Крот:
«…Ну, я в тот день… У меня сестра была и батька, матери не было. Жили втроём… Не могу я рассказывать… (Плачет.)
Тогда я с сестрой была на работе. Стрел открылся. Слышим – поезд идёт, стрел открылся. Мы пришли домой…
Вот характер – говорить не могу…»
Когда-то, можно догадываться, волевая и энергичная, она прикусывает губу и умолкает, чтоб не расплакаться снова.
Хозяйка хаты, в которой мы сидим, Вольга Иосифовна Века, немного старше рассказчицы, сама пережила тот жуткий «стрел». Кроме военного горя, одного для всей деревни, есть у нее ещё и недавнее, уже только своё: погиб молодой единственный сын. Электромонтёр. Тянули высоковольтную линию, и на него «упал столб». Фото весёлого, бравого парня увеличено вместе с давнишним фото матери, когда она, Вольга Иосифовна, и сама была молодая, весёлая. Этот сдвоенный портрет, будто снимок счастливой пары или, ещё более похоже, дружных сестры и младшего брата, висит в простенке под белым, вышитым ручником. Умудрённая давним и новым горем женщина, хозяйка, стоит около своей холодной, белой кафельной печки, заложив за спину руки, и на плач подруги, что в гости пришла из другой деревни, где замужем, негромко, однако во всю глубину понимания, говорит:
– Ты не плачь. Потерпи. Надо терпеть.
О, как же он это умеет, наш народ!..
Подруга успокаивается понемногу и уже говорит снова.