«…Там этот конец, где людей били, уже горел полностью. Уже деревню жгли с поезда. Нас на улицу повыходило, може, человек пятьдесят, и говорим:
– Девки, давайте в лес!
А сестра моя говорит, что не пойдёт. Потому что говорили люди раньше, что и с самолёта будут стрелять, и всяк страшили, а не стреляли…
И вот собрали нас и ведут прямо в тот огонь. Мы просимся, а они нас через улицу ведут во двор, и уже там хлев подпаливают. И так мне хочется, и так же мне хочется утечь!.. Один раз я попробовала. Жито было посеяно около самой улицы, дак я хотела туда, а немец заметил, крикнул и винтовку наставил. И я пошла. Идём, идём, а там, где уже они жгли, сильно много немцев видать. Дошли мы до середины, где уже мы жили, семья наша, а тут стояла хата несгоревшая и огороженная, как и надо. И подружка шла со мною. Дак она говорит:
– Давай сюда удирать!
А на эту сторону ветер клонил, дак всё погорело, и садов не осталось. А иду я, може, метров десять впереди. А потом вот так оглянулась назад. Та девушка побежала сюда, а я сюда. Те два немца – они меня не заметили, и третий не заметил. Я и побежала во двор, а там уже в картошку, в жито и – поползла. А тех всех повели.
Я отползла так, може, метров сто от деревни и лежу в жите, думаю: «Что ж они там будут с ними делать?» Правда, я далековато была от них, оттуда, где их там жгли, – метров, може, четыреста, а може, и больше. Лежу я и слушаю, а их там из автоматов – та-та-та-та – строчат, строчат из автоматов, как завели уже в хату. Лежу я, лежу, а потом вижу – горят уже хаты, и деревню всю осветило. Видно стало, а уже темнеть собиралось.
А поезд так и ходил по пути: сюды-туды, сюды-туды. Как он бил по селу! Из пулемётов да из всего. Аж то жито косит!..
А я в борозде лежу. Потому что я слышала, что мужчины говорят, как на войне, в ямку надо. Лежу я к пути головою, а поезд, кажется, катится в ногах. Так перепугалась, что не чувствую ничего. Лежала я, лежала, уже темнеет. Слышу: машины погудели на Василевичи. И поезд ушёл. Тот, что стрелял.
Я тогда в жите встала, вернулась на свою усадьбу и позвала, може, где кто есть. А никто не отзывается, только скот ревёт, да коты мяукают, да собаки лают… Куда ж деваться, куда идти?.. Пойду я заберу то барахло, что бросила, и пойду в лес.
Подхожу я туда – добро уже лежит, а людей нема, и уже темнеет. Встретила двоюродную сестру, и она сказала мне, что людей пожгли…»
Бронепоезд – техника боевая, только приспособленная для убийства мирного населения.
Была и техника специальная.
С её работой, точнее – со следами этой работы мы познакомились в деревне Костюковичи, километрах в тридцати от Мозыря, вверх по Припяти.