Каждую весну, как из перелёта, возвращаются старик и старуха в свой садик, на свой огород, под родную крышу Великих Прусов.
Хоть и вон какая страшная память под той крышей живёт – внезапно громом будит ночью, волком бросается под ноги, когда пойдёт человек по улице среди старых деревьев, около давних колодцев…
Прежде чем приехать к Марии Фёдоровне Кот – уже знакомой нам, – мы побывали у её младшей подруги в Копыле и записали то, что Мария Николаевна Нагорная рассказала нам в просторном и тихом помещении детской библиотеки, которой она заведует.
То, что происходило в Великих Прусах, две этих женщины видели, пережили каждая по-своему, Мария Фёдоровна в самом пекле была – всё время в деревне, Мария Николаевна – вместе с теми, кто прятался в недалёком лесу: вблизи видели, слышали, перестрадали то убийство деревни, соседей, семей. Память обеих женщин как-то особенно правдиво и жутко углубляет одна другую: как зеркала, поставленные одно напротив другого.
«…Ну, мой день, 26 сентября 1942 года, – говорит, вспоминает Мария Нагорная, – начался с того, что мама меня разбудила часов в семь утра и говорит:
– Беги скоренько до сестры и скажи, что немцы едут.
Первым же делом за своих хватаются. А её муж был в партизанах. Дети маленькие. Ну, я и побежала.
…У нас по соседству был один человек, Пупейка. Он теперь в Минске живёт, пенсионер. А тогда он жил в Прусах. Из нашей деревни было много интеллигенции – учителя, инженеры, врачи. И вот поприбегали назад в свою деревню, когда война началась. Его родители там жили, и он там жил в войну. И он намного выше стоял всех остальных нас, пруслян, понимал всё… По профессии он был экономист или бухгалтер, я уже хорошо не помню. Там у нас гараж стоял, за селом, дак он каждое утро выходил, влезал на вышку и просматривал территорию, околицу, – как там немцы, едут или не едут. А дорога эта, что из Тимкович до Копыля, хорошо просматривается. С той вышки.
Дак вот, в то утро, – рассказывали люди, – он влез на ту вышку, посмотрел и увидел большую переправу на этой дороге Тимковичи – Копыль. И видит, что между Прусами Великими и Малыми немцы окапываются уже. Он вернулся в село и эту тревогу всем передал. Немцы едут из-под Тимкович! Ещё ж надо было и говорить, откуда едут: чтоб знать, куда удирать. Прусляне были всегда начеку, потому что очень часто приходилось удирать. По той причине, что много было в партизанах. Почти из каждой хаты был кто-то в лесу. Люди боялись, особенно уже те, чьи были в партизанах…»
Копыль, дорога из Тимкович… Дальше, как писал Кузьма Чорны, в «говоре людей слыхать Несвиж, Слуцак». С этими местами связано языковое богатство крупнейшего белорусского прозаика, так же, как и богатство народных характеров в его романах, разнообразие типов крестьян – тяговитых, щедрых, скромных и сердечных… Такими особенно виделись они, когда война и фашизм разлучили писателя с родными местами. Повествуя о мужественных земляках-партизанах, которые сражаются с жестоким и беспощадным «железным зверем», тяжело больной