«…У меня раненые, в моём доме лежали. Партизаны. Ну, стал калавур[19] тут, около нас… Ага, летел самолёт тут вот, на Бунёв, забрал этих раненых. Партизаны мне сказали:
– Ты смотри, отряд выбирается, и ты за отрядом езжай, а то тебя разорвут, как придут эти немцы.
Ну, а я так думаю: «Как же пойду я за ними, куда я пойду?» Тут, говорят, обняли нас кругом, оцепили… Ну, я не пошла с ними и осталась дома.
Я не на этом месте жила – напротив завода жила. Так я выбежала в этот завод да в дымовую трубу полезла. Ну, полезла я, там сидят наши мужчины, в трубе той, четыре человека. Даже один партизан был, а три таких было. Муж мой на фронте, а детей у меня не было – дак я одна. Я в ту дымовую трубу. Посидела я там, и приходит, правда, сосед. Гриб его звали. Приходит и говорит:
– Вы, говорит, вылазьте отсюда, немцы ахвишки[20] кидают и давать будут, это, нам чай и хлеб. Вылезайте, они такие добрые, говорят, закурить дают. Вылазьте отсюда.
Эти мужчины взяли и вылезли. Пошли они, а их там забрали да в клуб…
Я сидела, сидела в той дымовой трубе, а дальше, думаю, пойду я переберусь уже в свой сарай. А наши рабочие сарайчики все в ряд были за заводом. Как я уже к этому сараю подошла, так и немцы уже там, скот пригнали и поставили. Меж тех сараев – целый табун. Ага, дак я думаю: «Пойду я стану около этих коров, что они пригнали». А там уже четверо мужчин стоят, которые за теми коровами глядят. Дак я думаю: «И я погоню этих коров. Чтоб хотя меня не убили, чтоб они меня не узнали, что я этой хаты хозяйка». Потому что они спрашивали много у кого и у меня тоже спрашивали:
– Вы не видели хозяйки вот этой хаты?
Это когда я бежала в завод прятаться. Дак я сказала:
– Она ушла уже, эта хозяйка, уже нема её.
Тут я сама иду. Потому как страшно в той трубе, думаю, придут немцы, бомбу какую кинут, взорвут этот завод, и я тут погибла. Если где погибну, дак будет хоть свободней, а то в этом железе…
Пошла я в сарай свой – немец! Только я в сарай, ногу на бревно поставила, лезть на верхотуру, спрятаться от них, а немец ко мне! Дак я уже за эту свою коровку, выгнала её и стала около стада, думаю, что меня не узнает, дак и я погоню этих коров. В Глуск они их гнали. А немцы подошли, забрали меня и погнали перед собой.
Я думаю, куда ж они меня гонят. Пришли в клуб и загнали меня туда. Ну, в клубе мы сидим, сидим…
Вопрос: – А сколько вас было в том клубе?
– Сто девяносто. Это мужчины так считали.
Я уже взяла и говорю:
– Бабы, тут немцы нас побьют.
– Ой, не-е…
И Гриб этот самый, что вызывал нас из трубы, тут уже был запертый. И я говорю: