Анкс даже сквозь решетку забрала чувствовал на себе тяжелый взгляд Алроуза.
– Пока есть свои, – спокойно произнес Кан, – будут и чужие. А чем ты или кто-либо здесь лучше любого из людей в лагере?
– Вы пожалеете о том, что остались с ним, – проскрежетал Алроуз. – Это лишь вопрос времени.
Он развернулся и пошел к своей лошади.
– Алроуз, стой! – крикнула Бэт.
– Ты со мной? – обернулся он.
Бэт остановилась и опустила голову. Алроуз ничего не сказал и забрался в седло.
– Ты позволишь ему так уйти? – накинулась Бэт на Кана.
– Это его выбор, – пожал плечами Кан. – Я уважаю его свободу, независимо от того, согласен я с ним или нет.
Алроуз ускакал на северо-восток.
Остальные вернулись в лес, нашли поляну и разбили лагерь. Солнце уже заходило, и они готовились ко сну. Мил и Кан ненадолго отошли поговорить. Вернувшись, Мил, как обычно перед сном, сел обучать Анкса управлению энергией.
– Мил, – Анкс больше не мог молчать, – почему Кан так жесток?
– Жесток? – искренне удивился Мил.
– Он так разговаривал с Алроузом, и потом он сказал, что Скорф умер зря.
– Хм-м, не уверен, что он сказал именно так. Наверное, он имел в виду, что героизм не в том, чтобы крушить все налево и направо и умереть, потворствуя собственным страстям, а в том, чтобы улучшать жизнь людей вокруг себя каждый день, независимо от обстоятельств собственной жизни.
– Но ведь он хотел спасти этих людей в крепости, – с досадой протянул Анкс.
– Хотел, – кивнул Мил.
Анкс выжидающе смотрел на него.
– Понимаешь, – продолжил Мил, проведя рукой по бороде, – когда тяжелое перевешивает легкое – это ведь естественно. Так вот, когда сильный тиранит слабого – это тоже естественно. Тебе сложно это принять, и ты взываешь к справедливости, но это не вопрос справедливости, это вопрос твоего страха – страха, что этот сильный будет следом тиранить тебя. И если в ответ ты защитишь слабого и накажешь сильного, то система в целом от этого не изменится. Лишь изменив внутренние качества слабого и сильного, можно изменить систему. А для этого необходимы образование, просвещение, воспитание.
– Надо сделать слабого сильным?
– Нет, – улыбнулся Мил, – так ты создашь еще одного тирана. Тирания – естественное состояние для неотесанной, грубой души. И даже тот слабый, которого тиранят у тебя на глазах, находит собственную цель для своей маленькой тирании там, где ты этого не видишь.
– Но там, в цитадели, людей убили. Как ты хочешь обучать их, если они мертвы?
– Поэтому нет смысла зацикливаться на отдельных людях. Всех не спасти, но кому-то можно помочь. Кан говорит, что добиться справедливости можно, лишь воспитывая и обучая людей, пока у них не сформируется собственное понимание и ощущение справедливости.