Максим единственный был без шлема, он отказался надевать наотрез, добавив, что он его просто сковывает, а быть бесполезным он не привык. В тот момент, когда Макс увидел воронку энергетического вихря, я неожиданно понял и поверил ему. Теперь оставалось надеяться, что этот парень крепче, чем выглядит, по сравнению с моими бойцами, он хлюпик еще тот.
Квартира под номером пять на удивление оказалась незапертой, туда немедленно проскочил шустрый Олег. Увидев, как Ведьмак заходит следом, я успокоился и присоединился к Роману, продолжавшему терзать оглушительный дверной звонок.
Звонок звенел, но за дверью бездействовали. Хотелось бы, чтоб и безмолвствовали, но это было не так. Прокуренный женский голос визжал не смолкая, я удивился, откуда столько воздуха в женской груди, – Назад, назад, – перекрывая визг, надрывался мужик.
Роман понял мой взгляд без лишнего намека, сделав два шага назад, он ударил по двери здоровенной ногой. Ботинок сорок пятого мужского размера сотряс дверь, сбив штукатурку, послышался хруст, но замок устоял. Второй удар пришелся чуть выше, верхняя петля погнулась и отошла, выставляя на показ проржавевшие саморезы с допотопным отверстием под плоскую отвертку. Следующий сокрушительный удар в область двери был нанесен уже непосредственно плечом, после чего Роман единым движением оказался в квартире. Я болезненно зажмурился, вспомнив при этом про свое больное плечо, но следом за Ромой залетел в квартиру.
Внутри оказалось темно и прокурено, карманный фонарь осветил чьи-то несмазанные кирзовые сапоги. Над сапогами, покосившись на угол, держалась вешалка на нелепой пародии вбитого в стену гвоздя. С вешалки, как шкуры животных, свисали облезлые шубы и растерзанное молью без пуговиц пальто, – «ну самое по сезону, когда май на дворе!».
Визг прекратился, теперь было слышно мальчишечье всхлипывание, доносящееся из глубины комнат до нас. Как я выяснил минутами позже, при такой обшарпанной, облезлой обстановке, на трех жильцов комнат в квартире было аж три.
Залетев в комнату Роман Жданов застыл, словно вкопанный, я снова ушиб больное плечо, на полной скорости затормозившись в него. Дородная дама, в линялом халате, из-под которого вульгарно топорщились чаши большого бюстгальтера, сжимала в объятиях шестилетнего малыша, я даже испугался, что она вот-вот его задушит, поскольку ребенок буквально выкатил из орбит глаза. Дородную даму непонятного возраста обнимал худой длинновязый старик, с пожелтевшими от никотина нестриженными ногтями. Вопреки своей дочери или супруги, мужчина был невероятно худым, сквозь майку-тельняшку проступали ребра, а острые ключицы нагло торчали прямо из плеч. И вся эта троица не обратила ни малейшего внимание на наше нескромное, беспардонное появление, а ведь мы только-что выбили дверь! Их остекленевшие, испуганные глаза таращились на что-то, находившееся в дальнем конце комнаты, по моему мнению – возле окна. Видимо, на этом месте завис и Роман.