Славка и Алексей убирали приборы, бережно пряча их от дождя, Валерка уже успел убрать в сумку свой генератор и теперь молча взирал с края крыши на открывающийся оттуда вид. Дождь продолжал барабанить по крыше, но туман рассеялся, обнажая мокрые листья поникших деревьев, ветви которых с тяжелой ношей свешивались до земли.
– Чего застыл, Валера, или не промок еще? – позвал товарища за собой Алексей.
Пыхтя и покрякивая, Славка уже спустился вниз по отвесной лестнице, теперь его тяжелые шаги по лестничным пролетам гулко топали вниз. Я помог спуститься вниз по лестнице Лехе и вопросительно повернул голову в сторону Валеры, который вглядывался вдаль, сложив руки козырьком над глазами.
– Не насмотрелся еще пейзажей за ночь? – позвал я товарища, но тот не оборачиваясь махнул рукой.
– Спускайся, старшой, я тут и сам дальше справлюсь, – не оборачиваясь бросил Валера и я полез в люк.
Моя команда уже стояла на улице, ребята прятали оборудование внутрь наших УАЗов модели «Патриот». Увидев Геннадия, уткнувшегося в экран счётчика Бучневича, я подошел к нему и несильно толкнул.
– Какой уровень? – спросил я у Польских.
– В районе трех, – немедленно отозвался он.
Ну что ж, три – это не много, относительно того, что мы наблюдали часом ранее, это можно сказать – хорошо. Последствия аномалий так быстро не исчезают, а некоторые аномалии не исчезают никогда. Поискав взглядом широкоплечую фигуру Романа, я направился к нему.
– Что в квартирах? Есть пострадавшие?
– Напуганные есть, но никто не пострадал.
Совсем хорошо, выходит, что сегодня ночью мы опять со своей задачей успешно справились, вот только предчувствие надвигающейся опасности ни на секунду не покидало меня. Увидев, что Максим смотрит вверх, я проследил за его взглядом – там была крыша, где остался Иванов и я немедленно упрекнул себя за то, что не заставил спуститься товарища следом за мной. Мы расслабились, а в нашей работе расслабляться не следует!
– Что там, Максим? – спросил я, немедленно извлекая из ближайшего Патриота специальный бинокль, разработанный Фрунзенским НИИ.
Смерч вернулся, – он запнулся, пытаясь подобрать правильное определение, обращаясь ко мне. Непосредственным начальником я ему не являлся, а мое звание он знать не мог, – «ладно, не до фамильярностей, разберемся потом». Но когда я поднес к глазам свой бинокль, уже сомневался, что это ПОТОМ наступит для нас.
Смерч вернулся, вихрастый, неистовый, расширяясь к небу широким кольцом он терялся на уровне крыши – той самой крыши, где стоял Иванов. И вместо одного необъятного столба смерча, воронок в воздухе было аж три. Три гигантских сверкающих водоворота, извергающих ввысь непроглядную темноту, в которой сверкали и плавали вспышки молний. Я застыл на месте, прикидывая варианты – добежать по ступенькам и забраться по лестнице вверх, или оббежать трехэтажку кругом, чтобы снизу позвать зазевавшегося Валеру. Как на зло, последний раз я его видел на крыше, стоящего на противоположном краю дома. Как бы мне не хотелось оказаться сейчас рядом с товарищем, но передвигаться по земле казалось быстрей. Не объяснив никому причины своего поведения, я сорвался с места, на бегу придерживая дорогой тяжелый бинокль. Оборачиваться сейчас времени не было, но я слышал, как кто-то побежал следом за мной.