При всём при этом, мужичонка обладал спутанной шапкой седых волос, красным носом, клочковатой бородой и трясущимися руками.
Ну, точно чемпион по литрболу. Правду говорят, что профессиональный спорт нешуточно гробит здоровье.
Люпен глянул на него и поморщился, но всё равно вскинул руку с тростью и позвал:
— Эй, мил человек! Подойди, сделай милость. Я переговорить с тобой хочу.
«Спортсмен» глянул на барона мутными глазами, облизал блёклые губы и просипел:
— Ноги, ваша милость, плохо слушаются меня. Могу и не дойти…
— А это вдохнёт силы в твои конечности? — понятливо проговорил Люпен и вытащил из кармана банкноту номиналом в десять крон.
— Чую, ваша милость, и правда силы в ногах прибавилось. Вы, небось, великий лекарь, — пропыхтел алкаш и вихляющей походкой двинулся к нам. При этом его руки гуляли по сторонам, словно мужичонка шёл по невидимому коридору и время от времени опирался о стены.
— Он идёт будто по палубе корабля, который сильно качает волна, — по-своему оценила походку мужика Вероника и следом прижала надушенный платочек к своему сморщенному носику.
Алкаш был уже рядом. И от него воняло едва не сильнее, чем от канавы. Я уловил нотки самогона, махорки и мочи.
— Добрый человек, — обратился к нему Люпен, которого, с виду, совсем не заботил аромат «чемпиона». — Ты давно тут живёшь?
— Давненько, ваша милость, — улыбнулся тот, продемонстрировав нам пять чёрных пеньков.
— Это хорошо. А жила ли тут простолюдинка Ингрид? У неё ещё имелся сын, а может и несколько. Она могла быть служанкой в доме благородных господ.
— Нет, не слыхал о такой, а я здеся всех знаю, — с гордостью сказал мужик, икнул и вытер губы тыльной стороной руки.
— А ты ничего не знаешь о… драке, которая произошла примерно три года тому назад где-то на этом месте? — с сомнением спросил барон, справедливо догадываясь, что алкаш вряд ли помнит, что было вчера, а уж события трёхлетний давности для него, скорее всего, подёрнулись непроглядной пеленой.
— Драку? — вскинул лохматые брови выпивоха. — Да тут постоянно дерутся.
— Один из участников той драки был вот этот молодой человек, — указал на меня тростью аристократ. — Правда, тогда он выглядел как малолетний оборванец, но лицо было такое же неучтивое.
«Чемпион» вперился в меня изучающим взором, пожевал губы и отрицательно покачал головой.
— Нет, я не помню этого юного господина. Звиняйте, ваша светлость.
— Ваша милость, — педантично поправил его Люпен, испустив разочарованный вздох.
А я вдруг краем глаза заметил какое-то движение в доме напротив и повернул голову. На меня из-за мутного окна второго этажа смотрел старый кот. И смотрел он на меня, точно царь с трона на очередного провинившегося холопа.