По ноге проходила извивающаяся красная от ожога дорожка.
— Ты смотрел, как он продает меня! — с обидой проговорила.
— Это будет тебе хорошим уроком! — мазнул по ней взглядом.
Смазав ладонь мазью, он медленно двигался от щиколотки вверх, смазывая места ожога.
Александра закусила губу, движения его руки доставляли ей удовольствие, унося за собой жгучую боль. Его рука нежно скользила по внутреннему бедру, и остановилась, слегка коснувшись её в запретном…
Она громко сглотнула, и снова прикусила губу….
Он медленно поднял на неё свой взгляд, погружая её в бурю эмоций, отражавшихся на его лице, и прошептал хриплым голосом:
— не вижу благодарности, Александра!
Он медленно обхватил руками её бёдра и вплотную пододвинул к себе.
Не думая она тут же обвила руками его шею и прильнула к столь манящим, нежным губам.
Безумно приятно, столь нежно, он целовал её, поглаживая спину и плавно спускаясь к её бёдрам.
Так продолжалось несколько минут, пока он не отстранился от неё, глядя в её замутнённые глаза, проговорил:
— Извинения приняты! — прошёлся рукой по её волосам.
Отодвинув её от себя, он встал и отправился к двери со словами:
— Ты слишком слаба, пару часов на сон и отправимся в путь! Одежду тебе принесут, — и ушел, закрыв за собой дверь.
Что это было?!
Не так нужно было его благодарить!
Полезла целоваться, зная, что ночь он провёл с другой, и неизвестно где вообще были его губы!
Да чтоб меня!
И что на неё нашло? Он ведь ничуть не лучше того жабёныша с длинным ядовитым языком! Стоял в сторонке, как ни в чём не бывало, и смотрел…
Сидя на кровати, взялась обеими руками за голову, прошептав:
— этот мир сводит меня с ума! И неизвестно, что будет в дальнейшем!
Осмотрев ногу, заметила, что помимо утихшей боли, значительно спала и краснота.
Ей действительно нужно отдохнуть.
Но как?
Перед глазами стоял Дорион, его огромные крылья отливающие серебром, безумно голубые хищные глаза, с интересом смотрящие на неё…
И почему он сразу не показал ей свои крылья? А как ловко он отрубил голову тому жабёнышу — вовсе его не жалко. Догнать бы ещё того мерзкого торговца, да отсечь ему голову по самые…
Она прилегла на кровать, всё глубже погружаясь в свои раздумья…