— Месть говоришь… — у него азартно загорелись глаза, — а я знаю очень хороший рецепт от злопамятства. Хочешь, расскажу, на ушко.
Поманил меня пальцем, но я отрицательно покачало головой. И затеяли два взрослых с виду человека игру в догонялки по всему дому, с визгами, криками и громким смехом. Силы были неравны, признаю. И вот уже охотник тащил свою добычу на плече в кровать, пресекая её попытки освободиться укусами за мягкое место.
Будь его воля, мы бы весь день не вылезали из постели, прерываясь только на еду. После обеда, не выдерживая такой прыти Демида, я спросила:
— Ты решил устроить секс-марафон?
— Не хочу, чтобы у тебя было время на чтение.
И в подтверждение своих слов он спрятал всё ещё лежащую на тумбочке книгу в ящик.
Поддавшись на мои уговоры (не спрашивайте, как мне это удалось), мы с Демидом всё-таки вышли на прогулку, если можно так назвать возможность пройтись по лужайке перед домом. Я поспешила туда, куда хотела попасть с самого момента приезда — на качели. Уселась, пытаясь раскачаться самостоятельно, но они были для меня слишком тяжёлые, да и время не щадило металл цепей. И моему взрослому Демиду Денисовичу не оставалось ничего другого, как с ногами взобраться вместе со мной на качели. Мы стояли лицом друг к другу, мои ноги между его, по очереди сгибая колени в наивысших точках траектории. Качели скрипели низким басом, сопротивлялись, но в конечном итоге поддались. А я не знала точно, от чего больше у меня так захватывает дух и счастливо сжимается всё в животе: от этих серебристых глаз напротив, смотрящих на меня с нескрываемым обожанием и вожделением, или от увеличившейся амплитуды движения.
Узкий коридор кажется бесконечным, все четыре двери на его правой стороне открыты, впуская яркий солнечный свет. Светлые полосы чередуются с тенью от простенков, заползают на глухую левую стену, отчего всё пространство кажется изогнутой пешеходной зеброй. В квартире тихо, только в ярких полосках света в медленном танце кружится пыль. От этой тишины мне становится немного жутко. И снова я отступаю, зная, что за спиной должен быть выход.
Смотрю на самую дальнюю от меня дверь, зная, что сейчас будет. И в подтверждение моей догадки в коридор выкатывается детский трехколесный велосипед. Он едет прямо на меня, колеса крутятся всё быстрее, словно кто-то невидимый давит на педали.
— Лииииикаааа, — тишину нарушает мужской голос, сильно растягивая, словно пропевая, гласные, эхом отражающиеся от стен квартиры.
Я отступаю ещё на шаг назад и ощущаю спиной холод дерматиновой обивки двери.