– Что-то мне подсказывает, – сказал Фердинанд, – что гостям тут не рады.
К сожалению, возразить мне было нечего…
Темный Лик определенно не из тех, кто славится гостеприимством. Иначе зачем строить дом в столь отдаленном месте от поселений? Да еще, вдобавок к этому, рядом с деревом, не славящимся дружелюбием, которое размахивает голыми гибкими ветвями, так и норовя сбить с ног? И это при том, что мы еще даже не попытались войти внутрь! Стоило ступить на поляну, как растение будто ожило, вышло из долгой спячки. Не иначе как учуяло запах!
– Моргана, дальше я не пойду! – заявил жаб, отползая назад, к густой лесной чаще.
Спрятаться фамильяру я не дала. Подхватила жаба на руки.
– Пусти, умалишенная! Сама жить не хочешь, так меня хоть пожалей! – кричал он, беспомощно дергая лапками.
Нет, у меня определенно неправильный фамильяр! Да он же жизнь за меня отдать не готов! Говорила мне покойная бабка, что жабы только на ведьмовские зелья годятся. То ли дело коты и совы! С них завидные служители получаются! Вот только говорить они не умеют. Но это ли беда?! Скорее еще одно преимущество перед земноводными!
Стоило сделать пару шагов, как прямо передо мной на траву опустилась одна из ветвей, рассекая землю под ногами хлестким ударом. Я едва успела отскочить в сторону, как по обе стороны от меня к щиколоткам потянулись гибкие отростки, которые так и норовили ухватить за ноги. Кончики пальцев привычно закололо.
– Ай! – взвизгнул жаб и вырвался из рук. – Горячо! С ума сошла, болотница?!
Внутри меня вновь просыпалась необузданная сила. Она росла и множилась. Обжигала нутро, но при этом даровала могущество. Такое притягательное и манящее. Мне хотелось отдаться потоку этой нескончаемой энергии, раствориться в нем с головой, став единым целым.
Не помня себя, я подняла руки к небу, позволяя силе разлиться по венам сладким нектаром. Я упивалась им, припадая вновь и вновь к незримому источнику. Кисти рук поглотил огонь. Безжалостный. Беспощадный. Порождаемый той силой, что стремилась найти выход из тела, ставшего для нее тесной темницей. Он вспыхнул столь ярко, что едва не ослепил.
Жажда и восторг смешались внутри меня, вскружив голову. Я облизнула пересохшие губы и звонко рассмеялась. Пальцы изогнулись и с них сорвалось пламя.
Мгновение, и деревянная крыша вспыхнула, словно факел. Прожорливые языки пламени потянулись к дымоходу, жадно облизывая все, до чего только могли дотянуться.
Дерево уже не тянуло ко мне сухие ветви-щупальца. Оно пыталось сбить пламя, извиваясь, истошно скрипя.
Я смотрела на огонь, словно завороженная. Наблюдала за этим изголодавшимся зверем, умилялась и восторгалась одновременно.