В сентябре приехала новая учительница, не сравнить с Татьяной Николаевной, – вертихвостка, об учебе мало думала, все мечтала, как бы жениха найти, чтобы из деревни сбежать. А весной, кажется, в марте, нашла кого-то в райцентре на танцульках, бегом в ЗАГС – только ее и видели. Я про это Татьяне Николаевне письмо написала, ничего такого не подумала, хотела только ответ получить.
А она сама вдруг приехала на мартовские каникулы. А я крыльцо обметала и вижу, она идет, и глазам своим не верю! Пришла и спрашивает у меня, соглашусь ли я с ребенком нянчиться, если она на работу выйдет, а то детей жалко, недоучками будут. А я даже увидеть это дитя не мечтала, думала, она в город к матери насовсем переехала, и в школе там себе место нашла. Ну, стою с веником, как девка на смотринах, рот открываю, а сказать ничего не могу. Она меня не поняла и говорит, что не даром, конечно, за деньги. А я ей ответила, что за деньги не согласна, а даром – с радостью. А тут ребятишки сбежались со всей деревни. Их тогда много было, примерно двадцать, по два класса в каждую смену в одной комнате занимались. Дети обступили ее, кричат: «Ура! Татьяна Николаевна приехала! Здравствуйте! Когда в школу приходить, завтра?» А она улыбнулась и говорит: «Здравствуйте, дети! Приходите в школу в понедельник».
Как солнышком мою жизнь осветило! Ведь я себя семейным человеком почувствовала, вроде бабушки при Сашеньке. Она приехала слабенькая, худенькая, как есть, – недоношенная. А здесь на сосновом чистом воздухе, да на парном молоке так поправилась и зарумянилась, что не узнать».
У Марины из горла рванулся изумленный возглас: «Так Сашенька – это девочка?!» – но она задавила его и только слегка покашляла. – «Ну, хоть кто-нибудь называл ее мальчиком?! Нет, только – «ребенок», «дитя», «Сашенька». Но ведь и девочкой ни разу не назвали». Она снова включилась в рассказ бабы Лиды.
«Анна Петровна как приедет проведать, так и ахает. Татьяна Николаевна все меня учила по науке делать, не как в деревне. Сашенька росла в чистоте и холе. Я днем с ней гулять на солнышко выходила, а как она заснет в колясочке, во дворе возилась. А летом по травке она уже и пошла у нас, и лопотать начала. За всю жизнь я себя такой счастливой не чувствовала, а потом мое счастье таким горем обернулось!
До середины июня Татьяна Николаевна занятия вела, чтобы учеников подтянуть, в районо отпуск оформила, а сама работала. А потом простилась, приглашала в гости приезжать и уехала. А я как снова осиротела. Ночами спать не могла, тосковала, все, думаю, завтра же поеду, а днем за делами немного отвлекалась. Татьяна Николаевна снялась с Сашенькой в годик и мне фотокарточку прислала, как словно родне. Тут я и вовсе решилась съездить в гости, а чтоб не с пустыми руками, черники привезти, побаловать их. Да пока ягода поспела, ее уж и в живых не стало. Анна Петровна мне не сообщила, не вспомнила. Да как мне ее судить? Она ведь дочь потеряла. А случай-то какой страшный! Татьяна Николаевна с колясочкой гуляла и остановилась у прилавка яблок купить. И пока она рассчитывалась, коляска вдруг как покатится, да прямо на дорогу, а там – машина. А она, голубушка, оглянулась – да как бросится! Коляску из-под колес вытолкнула, а сама погибла».