Рассказчица умолкла. Она уже давно тихо плакала, не утирая слез, плакала и Марина, потрясенная трагической судьбой папиной сестры. Но в этом месте она собралась с духом и спросила:
– Лидия Ивановна, а как же вы узнали все это?
– От Анны Петровны узнала, а она – от милиции. Только не сразу. У Нины Седых сын после армии на «Скорой» шофером работал и как раз на той, какую вызвали. Он приехал через три дня и рассказал, что Татьяна Николаевна под машину попала, вроде, улицу переходила, а ребенок не пострадал. Как Нина мне это пересказывала, помню, а потом – ничего не помню. Очнулась в больнице в райцентре, какое-то состояние, забыла слово, перед разрывом сердца.
– Предынфарктное?
– Да, вроде так. Месяц пролежала. А как очухалась, поехала в город, Сашеньку проведать, сиротинку круглую. Дом нашла по адресу. Анну Петровну сперва не узнала, так она состарилась. Она мне рассказала, как дело было. Поплакали мы с ней вместе, я и спрашиваю, где же Сашенька? А она говорит, что ее забрали родственники отца из Кемеровской области. Я попросила адрес, чтобы съездить к ней. А она строго так посмотрела, нет, говорит, нельзя. Это хорошие люди, девочку удочерили, надо тайну сохранять.
С трудом проглотив комок в горле, Марина спросила, можно ли взглянуть на ту фотографию.
Лидия Ивановна тяжело поднялась и шаркающей походкой побрела в комнату. Она поскрипела какой-то дверцей, пошуршала и принесла фото, на которое Марина воззрилась, как верующий на чудотворную икону. Но никакого чуда не произошло. Она смотрела на черно-белую фотографию худенькой невзрачной женщины, держащей на коленях ребенка, и припоминала, что вроде бы видела ее дома, но не в альбоме. Кажется, она хранилась вместе с письмом. Пухленькая с «перевязочками» на ручках девочка, приоткрывшая ротик, казалась удивленной. Круглая, как шар, абсолютно лысая головка безо всякой шеи лежала на кружевном воротничке нарядного платьица, а на макушке каким-то чудом держался большой белый бант.
– А дома у вас что ли нет такой карточки? – вдруг подозрительно спросила Лидия Ивановна.
– Была, конечно, да только ее украли, – сказала Марина чистейшую правду, которая казалась столь невероятной, что пришлось добавить, – с другими вещами прихватили.
– Не уберегли, значит, – осудила Лидия Ивановна и спрятала фото в карман фартука, как будто боялась, что его сейчас похитят.
Марина не решилась попросить у нее столь дорогую вещь, да и не понимала, как это может ей помочь. «Узнала много всего, но нисколько в голове не прояснилось. Надо сесть и все обдумать». Она посмотрела на часы, скоро ли автобус. Лидия Ивановна успокоила ее: