– Тетя Катя, простите, – как можно мягче остановила ее Марина, – но Вы не сказали, когда тетя Таня родила.
– А Таня родила летом, раньше срока, а в июле или в августе – не помню. Мы ведь даже не знали сначала, потом нам уж сообщили, когда она в больнице лежала. Ну, мы с мамой к ней приходили, свиданий не было, только передачу приняли. Ты уж извини, столько лет прошло, помню только, что жарко очень было, а дождей мало. Замучились огород поливать.
– А Вы не помните, это было раньше или позже того, как мама приезжала?
– Да разве Лена в тот год приезжала? Ты, наверное, спутала, Марина. Как бы она одна с маленьким ребенком поехала, ведь в тот год Коле отпуска не дали? Вот на другое лето они вдвоем приезжали, но уже на похороны Тани.
«Ничего я не спутала. У Маши в паспорте черным по белому написано «Место рождения – г. Новосибирск»», – хотела возразить Марина, но сдержалась и не стала спорить с теткой. Наверное, та преувеличила степень близости, не так уж часто они виделись с бабушкой Аней, пока пожар не привел их под эту крышу. А летом в заботах об огороде и вовсе некогда было по гостям ездить. Расстояние – большое, транспорта было мало, телефона не было и нет. Конечно, бабушка когда-нибудь да сказала родственником о кратком визите снохи и рождении внучки, да это все забылось, вытесненное драматическими родами Тани. Можно предположить, что они случились вскоре после…
– Марина, не слышишь?
Задумавшаяся Марина вздрогнула:
– Что, теть Кать? Спасибо за чай, добавки не надо!
– На здоровье, Мариночка! Только я – не про чай, я говорю, можно в атласе Завражино поискать. Вон, у Пети на полке с краю стоит большая книга – «Атлас автомобильных дорог».
– Вот хорошо! Сейчас посмотрю, а потом еще поработаю. Можно я альбом прихвачу, перед сном полистаю?
– Бери, конечно, завтра же последний день.
«Завтра – последний день!» – тревожным эхом отдалось в голове Марины.
10
«Последний день, последний день!» – эта фраза преследовала Марину, она звучала везде: в скрипе двери, в ритме ее торопливых шагов, стуке трамвайных колес, тарахтении мотора автобуса. Ох, уж этот автобус – самый медленный на свете!
Марина поздно засиделась в эту ночь. Уже Катя досмотрела кино, новости и прогноз погоды: в Москве потеплеет до 22-х, но временами дожди, – и пошла спать. Уже стихли городские шумы, не лаяли соседские собаки. В доме стояла тишина, нарушаемая изредка грохотом машин, проносившихся по соседней магистральной улице, и от того – еще более глубокая.
Марина очень хотела докопаться до логики всех странных и страшных событий. Она начала с атласа, но в нем не было Завражино, зато из него выпала карта «Окрестности Новосибирска. Туристская схема». Марина разложила карту под самой лампой и быстро нашла Белый Яр на берегу Оби там, где великая река, не желая сразу течь в Северный ледовитый океан, разворачивалась к северо-востоку. Стало понятно, почему проложили новую дорогу: от деревни ближе было доехать до областного центра, чем до районного. И дорога здесь не петляла в обход болот и речек, а сразу выходила на асфальтовую, которая кончалась на берегу Оби у прямоугольника с надписью «база отдыха». Если бы не болото и речка, по прямой от нее до деревни всего километров пять. Понятно стало и направление просеки: здесь вся сеть просек была развернута вдоль границы района. Куда же вела та старая дорога, по которой теперь за грибами ходят? Получалось, что никуда. Выходящая на край деревни просека уходила в глубь лесного массива и там, на болоте обрывалась. Лишь маленький черный прямоугольник обнаружился сбоку возле пунктира – условный знак «одинокое строение».