Но я ему не брат, черт возьми. Я ничего не понимаю в этом дерьме, и, черт возьми, я бы не сидел сложа руки, пока эта проблема становилась все хуже и хуже.
Однако, несмотря на его бахвальство, он не был так уверен в этом. Что, если бы это были его люди? Что, если бы он родился и вырос в Хеймаркете, и эти люди были его соседями, его корни были связаны с их корнями, а их история – с его собственной? Что тогда? Он не мог ответить себе на этот вопрос.
Хайдер откашлялся и сказал:
- Одна из поисковых групп только что вернулась, шериф.
- И?
- Ничего. Так же, как и та группа, которая ходила на поиски сегодня утром, они ни хрена не нашли.
Хайдер сказал им, что они пытались раскопать землю недалеко от того места, где, по его мнению, произошел инцидент прошлой ночью. Но это было бессмысленно – каждый раз, когда они опускались на фут или два, дождь просто смывал грязь обратно. Даже экскаватор не мог раскопать эту грязь, сказал он. Они подошли к деревне, и собаки сходили с ума, тявкали, рычали, выли и вообще вели себя беспокойно. Даже кинологи не смогли подвести их к этому ужасному месту.
- Что ж, давайте прогуляемся, - сказал Годфри.
Они натянули плащи и сапоги "Сорел" и вышли в холодный сырой полумрак. Дождь лил как из ведра. Фермерский двор превратился в топкую трясину. Дренажные канавы по бокам грунтового проезда были переполнены. Количество осадков за сутки превысило норму – четырнадцать дюймов дождя за неделю, плюс еще десять дюймов за предыдущую неделю. Реки и озера были переполнены, и северо-западный Висконсин превращался в пойму, как Новая Гвинея во время сезона дождей.
Несмотря на ливень, на месте преступления возились криминалисты. К настоящему времени было обнаружено шестнадцать наборов останков, и, вероятно, это было еще не все. Коронер Спивак переходила от одного застеленного брезентом набора останков к другому, словно пчела, перепрыгивающая по цветам.
Кенни наблюдал за ними, дождь лил ему в лицо, деревья стонали на ветру, брезент развевался, как флаги, а на верхнем этаже фермерского дома скрипели ржавые водостоки. Он бывал на бесчисленном множестве других мест преступлений, но это было намного хуже. Внутри него засело какое-то чувство, созревая со временем, заставляя его чувствовать себя хуже и хуже с каждым часом. Он ненавидел сырость и навоз, ветер, туман и тот ужасный зловонный запах разрытых могил, цеплявшийся за все и вся.
- Сюда, - сказал Годфри, ведя их к наклонному остову самого фермерского дома.
Он был огромным и полуобвалившимся, потускневшим, серым, как старые кости. Он наклонился набок, навес крыльца был укреплен 4х4, но все же он свешивался вперед, как поля шляпы с острым носком. Ставни окон верхнего этажа были заколочены, как будто они пытались удержать что-то внутри – или не впустить внутрь. Облицовка отвалилась, и ее доски качались на ветру. Сезоны снега и ветра расшатали черепицу, и она рассыпалась по дикой траве, как чешуя доисторической рыбы. В крыше и в стенах зияли пропасти. Кухня в задней части дома полностью провалилась.