Хайдер беспокойно сглотнул.
- Она была...
- Обглодана? Я не знаю. И не хочу знать.
Кенни стоял в затхлом мраке, медленно вытаскивая сигарету.
- Так с чем мы имеем дело здесь, шериф? Давай вытащим руки из задницы и займемся этим – что это, черт возьми?
Но Годфри только пожал плечами.
- Кто знает? Все, что я хочу сказать, это то, что у этого места есть история, Кенни, плохая история, и здесь что-то происходит, и иногда разум не выдерживает и только запутывается еще сильнее. Это один из тех темных уголков мира, о котором можно услышать в местных страшилках, место, где все искажено, все неправильно. Это место слишком долго было похоже на рак, и, возможно, мы боялись трогать его из-за страха, что он распространится. Что ж, теперь это уже не имеет значения. У нас нет выбора. Но ты парень с ножом, и, брат, ты можешь его вырезать. Потому что, как только ты начнешь вскрывать этот уродливый нарыв, я не завидую тому, что ты можешь обнаружить. Некоторые бревна, Лу, их просто нельзя было переворачивать.
У Кенни, конечно, было много вопросов, и он не был достаточно деликатен, чтобы оставить их при себе, но ни Годфри, ни Хайдер ничего не могли ему ответить. Они запрыгнули в машину шерифа и проехали примерно милю по дороге мимо нескольких заброшенных ферм и ветхих построек, пока не нашли небольшой фермерский дом со струйкой дыма, идущей из трубы.
Поднявшись на полуразрушенное крыльцо, стонавшее и скрипевшее, они постучали в дверь, которая затряслась и задрожала от ударов. Рубероид трепыхался на ветру. В небе жалобно каркала ворона. Дверь, наконец, приоткрылась, а затем резко раскрылась, как будто по ней ударили ногой.
- Чего, во имя Христа, вам здесь надо? – услышали они пронзительный, скрипучий старушечий голос.
Она не могла весить больше сотни фунтов, и, вероятно, ее вес был даже меньше. Несмотря на то, что она казалась хрупкой, как мешок с ветками, она была седой и крепкой, а ее лицо представляло собой щербатый лабиринт из морщин. В ее пожелтевших костлявых руках было ружье двенадцатого калибра почти такого же размера, как и она сама.
- Это частная собственность, вы, сукины дети, так что проваливайте сейчас же!
Годфри представился ей:
- Мисс Елена... это я, шериф.
Она нахмурилась, поправляя очки на переносице. Ружье опустилось примерно на дюйм.
- Так и есть, так и есть. И кто там... да, это Дэниел Хайдер, мальчик Кэролайн. Совсем не изменился парень. - Она уставилась на Кенни. - А ты... хм... нет, ты не отсюда. Ты не похож на местного. Я чувствую запах города на тебе, сынок.
Они последовали за ней в тесную, но опрятную гостиную. В углу стояла старинная двухконфорочная масляная плита "Jungers". В комнате стоял густой, раскаленный воздух. Мебель морально устарела еще сорок лет назад. Назвать что-то из этого "антиквариатом" не получилось бы даже из вежливости.