Перед моим народом стояла совершенно голая светловолосая эльфийка. Длинные белые волосы покрывали почти всё тело. Ее красота ослепляла, она сияла подобно лунному мерцанию, такая совершенная, хрупкая, что даже касаться было страшно.
Она подняла на меня свои влажные от слез глаза, такого нежного цвета, как только-только распустившиеся горные фиалки. Из-под растрепанных прядей пробивались кончики заостренных ушек… Но это однозначно была Луиза!
Моя Луиза…
Я бросился к ней, сорвал плащ со своих плеч и укутал нежный стан.
— О великие духи предков, Луиза! — прошептал я враз севшим голосом, она посмотрела мне в глаза, и ее губ коснулась легкая улыбка.
Я нежно провел по ее нежной щеке, стирая скатившуюся слезу, прозрачную, как капля утренней росы. Осторожно коснулся губами ее лба и что было сил прижал к груди.
Луиза уткнулась носом в мое плечо и тихо плакала.
Она сильно изменилась, но стала еще прекрасней. Бессмертие ей невообразимым образом шло!
— Алан… Как ты мог не заметить, что это не я?! — со слезами на глазах спросила моя принцесса и с досадой стукнула кулачком меня в грудь.
Я поймал ее пальцы и нежно поцеловал, заглянув в пленительные глаза.
— Луиза, я сразу почувствовал неладное! Я ни за что бы не позволил ей занять твое место, так или иначе бы догадался. Мое сердце бьется только ради тебя. Любимая, прости меня… — прошептал я и осторожно коснулся нежных губ, и моя принцесса ответила, наполняя душу восторгом.
От нашей близости древо покрылось густой кроной и ветви прогнулись под весом сочных плодов.
— Что всё это значит? Кто вы?! — изумился отец, глядя на мою любимую.
— Это моя имари. Луиза де Милланье! — ответил я, решительно посмотрев ему в глаза и еще крепче прижав к себе свою невесту. — Тиэль обманом заставила ее принять участие в отборе вместо себя.
Толпа собравшихся загомонила так, что захотелось зажать уши.
— Возмутительно! — отец от гнева покраснел, и на лбу его залегла тревожная складка.
— Тихо! — крикнул жрец, усилив голос магией.
Повисла гнетущая тишина. Казалось, что сейчас я слышу стук наших сердец.
Жрец взял наши руки и приложил к священной коре — проверяя, действительно ли Луиза моя имари, и завершая обряд бракосочетания.
Спорить со жрецом никто не осмелился, даже отец.
Яркий голубой свет от касания заполнил все плато, ослепляя присутствующих, вызывая ликование и улыбки, крики восторга, аплодисменты…
Закончив церемонию, старик довольно ухмыльнулся, поблагодарил за оказанную честь и обернулся к плененной Тиэль, которая яростным ненавидящим взглядом смотрела на всех вокруг.