Но у нее зазвонил телефон, а потом еще раз и еще. Вита защищала права человека нон-стоп, даже на людной улице.
— Нет, против домашнего ареста я тоже решительно возражаю, — сказала она в ходе первого разговора. — У нее трое несовершеннолетних детей. Хватит подписки о невыезде... Послушайте, я эту гадину, столько лет отравлявшую мир ложью, ненавижу больше вашего, но мы не имеем права поддаваться мстительному чувству.
Я так и не догадался, о ком речь.
Следующий звонок был понятнее.
— Нет, тотальная люстрация сотрудников управления «Э» исключается, — сказала Вита, послушав собеседника минуту-другую. — Там есть люди, работавшие по настоящим экстремистам и террористам... А вы как думали? С каждым персонально, всякому по делам его.
Третий звонок, уже на Старой площади, Виту очень расстроил.
— Обратились к нам — будем защищать, — вздохнув, сказала она. — У нас самая свободная страна на свете. Организаторы анти-гейпарада тоже имеют право демонстрировать свои убеждения, даже если они нас с вами возмущают... А мы и не должны нравиться прессе, у нас другие задачи!
Офис омбудсвумен находился в бывшем здании президентской канцелярии, очень усохшей из-за девяностопроцентного сокращения штатов. На освободившихся этажах расположилось множество организаций: штаб-квартира Веганской партии, «Евреи за Иисуса», «Кришнаиты за демократию» и бог знает кто еще.
В приемной сидела секретарка, юная девица с дредами и серьгой в носу.
— Меня нет. Ни для кого, — сказала ей Вита и отдала свой телефон.
Очень мне это не понравилось.
Еще тревожней было то, что начала она издалека. Обычно сразу брала быка за рога.
— Борис, вы верите в то, что проповедуете в ваших книгах?
И эта туда же!
— Я не проповедую, я просто пишу.
— Но ваш герой Виртуоз говорит... Минуточку. — Вита взяла со стола карточку: — «Твои принципы ничего не стоят, если ты их только провозглашаешь, а в собственной жизни не используешь». И вот еще, в другом месте: «Защищать нужно не тех, кто тебе нравится, а тех, кто нуждается в защите».
— Это говорит литературный персонаж, — на всякий случай напомнил я.
— Вы с ним не согласны?
— Почему? Согласен.
Она довольно кивнула.
— Отлично. Я знала, что могу на вас рассчитывать.
— В чем?
— Я была в СИЗО у Хомяченко. По его просьбе. Он сказал, что его процесс будет проходить в атмосфере всеобщей враждебности и хейтерства, поэтому обычного адвоката недостаточно. Просит предоставить ему общественного защитника. Писателя Тургенчикова.