— То есть, — говорит Влад, пытаясь разобраться, — отец, по сути, купил…
— Нашу любовь? — продолжаю я за ним, а затем отвечая. — Возможно. Хочешь узнать, сколько стоит моя любовь?
— Нет.
— А я всё равно назову, к чему скрывать? — Я на секунду зажмуриваюсь. — Один миллион рублей. Круто, да?
— Один? Рублей?
— Ага, — нервно ухмыльнулась я. — Я сначала не поверила. Думала, что это розыгрыш или несмешная шутка. Но оказалось, что это правда. Кирилл взял чек, пришёл ко мне. Я не помню, что он там говорил. Какой-то бред про то, что мы не подходим друг другу. Я, естественно, ничего не поняла. Но потом всё прояснилось — отец показал мне расписку, в которой Кирилл сам написал, что соглашается оборвать со мной любые отношения за эту сумму. Но, знаешь, что самое обидное? — спрашиваю я у Влада, но он не реагирует. — У него даже не хватило смелости признаться мне, честно обо всем рассказать.
В горле образовался ком, и я тщательно стараюсь его проглотить, запивая какао.
— Мина…
— Тебе повезло больше, — мои губы кривятся. — Тебя хотя бы любят. Ваша с Алиной любовь сильнее денег. Прости… Прости, что пыталась её купить. — Во рту появился горький привкус. — Я не имела никакого права это делать. Кем я вообще себя возомнила?
Я поняла, что это за горечь такая. Это вкус моей жизни.
— Я не злюсь на тебя, — Влад немного придвинулся ко мне. Он больше не лежал. Теперь Влад сидел, поджав одну ногу под себя, а другую прижав коленом к грудной клетке. — Не такая уж у нас с ней сильная любовь.
— Поссорились?
— Не совсем, — нахмурился Влад. — Так почему Кирилл ненавидит и обвиняет тебя во всём?
— Кто ж его знает? — Я не обращаю внимания на то, как Влад замял вопрос о его отношениях с Алиной. — Он уехал учиться за границу. Видимо, не вышло у него там. Не знаю и знать не хочу.
Пауза. Каждый погрузился в свои мысли. Я пыталась унять свои разбушевавшиеся эмоции. То, что я больше не люблю Кирилла, не значит, что мне не больно вспоминать о его предательстве.
Очочки упали, разлетевшись на мелкие осколки. Помню слёзы мамы и громогласный голос отца. Они ссорились. Мама заикнулась о разводе. Тогда я впервые напилась.
— Почему везде фигурирует только твой отец? — Казалось, Влад начал размышлять вслух. — А где твоя мама?
Я так сильно сжала уже пустую кружку, что она, кажется, треснула. Мои пальцы задрожали.
— Мама? — переспросила я, надеясь, что Влад откажется от своего вопроса. Но он сидит, чуть наклонив голову вперёд, исподтишка наблюдая за мной. — Моя мама чудесный человек. Она… не такая, как отец.
Я замолчала, понимая, что если продолжу говорить о ней, то обязательно расплачусь.