Так что кошара чаще всего остаётся в хате за главного, разжёвывая пачки с сухим кормом. Обожрётся, всё разбросает по полу, снесёт миску с водой, а потом валяется в луже трупом, пошевелиться не может. То ли жадность голодных уличных времён, то ли он просто дебила кусок. Сегодня же Кот охреневает. Хозяин вторые сутки дома, а такое случалось в последний раз… где-то в конце зимы.
Готовим ужин, вернее Тамара готовит, не забывая напомнить, что у меня есть все шансы отравиться. Она себя недооценивает. Пару раз я уже ел её стряпню, когда приходил к Дане в её отсутствие и ничего. Даже вкусно. Не считая особой предрасположенности перчить всё от души, но острое я люблю, так что это не проблема.
Несколько фрикаделек отправляются в миску к кошаку, но эта наглая меховая муфта только нюхает их, недовольно дёргает подранным ухом и демонстративно проходит мимо. Ну конечно. Нам же подавай рагу из кроликов. Зачем нам обычный магазинный фарш.
Едим как свиньи, на постели. А чего бы нет? Стол для лохов. Так же больше влезает. Настроение вроде успевает подняться, но всё равно идёт на запаре. Тома в своих мыслях, я в ожидании неизбежных вопросов, ответы на которые придётся так или иначе давать. Но вот уже и тарелки пусты и спущены на пол, а допроса всё не начинается. Она сама оттягивает момент. Хочет знать, но боится.
Фоном бубнит телевизор. Особо не вслушиваюсь, меланхолично поглаживая закинутые на меня женские ноги. Впервые детально рассматриваю цветные татуировки на лодыжках. Девочка-раскраска. Моя девочка-раскраска. Утихшая, но от малейшего прикосновения скулящая челюсть подтверждает это.
И вот, когда я уже почти успеваю расслабиться, она, наконец, собирается с духом.
— Как вы познакомились с Даней? — спрашивают меня, отрываясь от своего блокнота для рисования в котором не меньше часа что-то увлечённо рисовалось. Что, не видно. Тамара сидит боком, закрывшись коленками. Зато ей прекрасно видно меня.
И она смотрит. Смотрит и ждёт.
Что ж…
— Случайно. Я тогда только вернулся из армии. В кармане последняя тысяча.
Идти некуда. Родственников нет, друзей нет, детский дом уже обратно не мог меня взять. Ночевать негде. Короче, я пошёл в бар. Напиться казалось самым лучшим вариантом. Там и пересеклись. Слово за слово… Короче Радов тогда снимал однокомнатную халупу и пустил перекантоваться. Изначально на одну ночь, но завис я с ним на несколько месяцев. Мне так и сказали: живи, пока на ноги не встанешь.
Пустить под свою крышу незнакомого человека с улицы — это сильно. За это я буду до конца жизни у него в долгу.