Сворачиваем в знакомый коридор за блестящими висюльками из бусин, оставляя позади занятые приватные комнаты. А вот и дверь с кодовым замком. Снова не запоминаю порядок цифр. Ранний склероз — это приговор.
Едва ограждаемся пискнувшим препятствием, как я оказываюсь вжата в зеркальную панель. Демьян нависает надо мной темнее ночи.
— Ты какого хрена припёрлась?
Офигенно. Вот я, конечно, могу ошибаться, но, кажется, мне не рады.
— А что, нельзя? — ужас как неуютно находиться под этой масштабной ментальной атакой.
— Нельзя. Я же говорил, чтобы ты не вмешивалась в мои дела.
— Я просто пришла. Что такого? Сам меня сюда притаскивал, забыл?
— Когда клуб закрыт — это одно. Тебя не должны видеть.
— Что, стесняешься?
— Это не шутки. Это правило, и оно не обсуждается.
— Не помню такого.
— Потому что мы до него не дошли. Ты ж сразу встала в позу.
— Ну так раз не дошли, то харе орать, — не выдерживаю, сердито отпихивая его. — Я откуда должна знать? Мысли твои читать?
— Сейчас говорю.
— Вот сейчас и услышала. Глянь как просто, да? К сведению приняла, тихо ухожу.
Могу в принципе больше не мельтешить. Чтоб не надоесть ненароком.
Собираюсь свалить, но меня хватают чуть ли не за шкирман и притягивают обратно. Зашибись. То орали, теперь обниматься лезут. А я что должна сделать? С коленки зарядить? Я, если что, злая.
— Прости, — меня прижимают к себе так крепко, что шляпка слетает с головы. В последний момент её ловлю. — Погорячился. Но ты не должна приходить. Тебе тут не место.
Злость медленно тает, но осадок остаётся. Ненавижу, когда повышают голос. Я не щенок, по команде тапки приносить не буду.
— А где мне место? — сложно, но удаётся вырваться. Не настроена я больше на милование. Перегорела. — У тебя дома? В твоей кровати?
— Том, не начинай. Давай обсудим всё позже. Я реально занят, — снова пиликает кодовый замок и к нам заходит голая девица. В смысле… полностью голая. Ниточки из стринг за одежду не считаю, они там особо ничего не закрывают. Кстати, я её уже видела. Это та блондинка, с которой мы пересеклись… тут же.
— О, босс. А я к вам как раз, — оживляется она. Ни грамма стеснительности. Светит грудью, как новыми серёжками. — Можно сегодня пораньше уйти? У меня самолёт рано утром, а я ещё чемоданы не собрала. Помните, я говорила: мама приболела, надо помочь.
Ух ты, какая примерная дочь. А мама, интересно, знает, чем зарабатывает на жизнь дочурка?
— Во сколько заканчивается смена? — стоит отдать должное, Игнатенко на болтающиеся перед его носом вздёрнутые сиськи третьего размера смотрит так же внимательно, как и на муху, застрявшую в лампе на потолке. То есть никак.